Аксенов - [32]

А.К.: И хотя при Брежневе он прожил здесь порядочно, война, которую он вел за «МетрОполь», была не с Брежневым. И выпихивал Васю из страны не Брежнев, а Союз писателей, КГБ, кто угодно, но только не лично дорогой Леонид Ильич.

Е.П.: Совершенно верно. В «Бумажном пейзаже» Брежнев — Лёня, Лёка, Лентяй, Бровеносец, Мистер Броу, как его придумал называть Аксенов, — изображен даже, я бы сказал, саркастически-добродушно. Помнишь, он получает жалобу от персонажа Велосипедова, написанную одними глаголами или существительными, не помню, после чего изрекает: «А что, парень вроде неплохой, хорошо пишет». — «Да он — антисоветчик», — ему отвечают. «А-а, антисоветчик? Ну, тогда нужно ему дать лет пятнадцать. Ничего, молодой еще выйдет, когда отсидит…» То есть он не злодей, а такой это… коммунистический сибарит, имя которого совершенно ничего не значит, но вовсю используется.

А.К.: Вот я и говорю: Аксенов воевал уже не с Брежневым, а с Союзом писателей, ГБ, с системой, с инструментами системы, которой и сам Брежнев в какой-то степени подчинялся. И вот пришел Андропов…

Е.П.: Ну уж с Андроповым у него отношений вообще не было, потому что, когда Андроп пришел к власти после смерти Лени в 1982-м, Аксенов уж два года был в эмиграции, знакомил любознательных американских студентов с поэзией Серебряного века и прочей русской декадентщиной. Последнее, что я изложу по теме «Леня и Вася», это то, что у меня после обысков случайно сохранилась Васина открытка, где он описывает день и час, когда он узнал о смерти Брежнева. Это было в Нью-Йорке, он был приглашен на какой-то авангардистско-диссидентско-антисоветский спектакль, где актер в маске Брежнева неуклюже двигался на сцене под шаманскую этническую музыку. Пораженный этим зрелищем Вася пришел домой, включил радио и узнал, что Брежнев вот-вот, только что умер. Бывают же такие странные сближения!

А.К.: Бывают. А вот какие отношения были у Василия Павловича с новым начальством страны, не забоимся мы с тобой рассуждать?

Е.П.: Поздно нам, ветеранам, бояться. Значит, так: товарищ Горбачев, дай ему Бог здоровья, он ведь примерно одного возраста с Аксеновым, чуть-чуть его постарше, на годик всего, тоже шестидесятник, говорил мне, когда я делал с ним беседу для «Огонька», что сильно был увлечен Аксеновым как писателем, очень сильно. Я рассказал об этом Василию, а тот в ответ мне поведал дивную историю. На Северном Кавказе давным-давно он однажды кутил в горной гостинице для альпинистов с местным поэтом и прозаиком Валентином Гнеушевым, который вдруг вспомнил, что пригласил к ним в гости славного парня, первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС Мишу Горбачева — тот просил познакомить его со столичной знаменитостью…

А.К.: Что хорошо говорит о Михаиле Сергеевиче.

Е.П.: Согласен. Но Аксенов знакомиться с видным коммунистом совершенно не пожелал, да к тому же были они с Гнеушевым в… определенном состоянии, вследствие чего из гостиницы смотались другой дорогой. Аксенов утверждал, что они видели как на ладони горбачевский кортеж черных машин, поднимавшихся по серпантину.

А.К.: Горбачев по возрасту вполне мог бы стать персонажем «Ожога», понимаешь?

Е.П.: Да, в «Ожоге» у героя есть знакомый иностранец, венгр, который потом участвует в Венгерской революции-56. И у Горбачева был такой иностранец, с которым они жили в одной комнате, но только чех. Звали его Зденек Млынарж, и он тоже участвовал в революции против коммунистов, но в чехословацкой, 1968 года, получившей название «Пражская весна».

А.К.: То есть никаких отношений у Аксенова с Горбачевым не было. Ни до эмиграции, ни после. Ведь когда Вася снова появился в Москве, Горбачева Ельцин уже задвинул. А вот Ельцина, насколько я могу судить, Аксенов очень поддерживал. Он ведь несколько раз писал и говорил, что вот в эти дни августа девяносто первого года, когда был путч, Богородица покрыла Россию Своим Покровом. То есть он ельцинский бунт против советской власти полностью одобрил, поддержал и счел святым.

Е.П.: Совершенно верно. Смотри соответствующие сцены в романе «Новый сладостный стиль».

А.К.: И я даже не пойму, что именно его попутало связаться с Березовским. Ведь он до этого к Ельцину относился очень даже одобрительно.

Е.П.: А Березовский до этого тоже к Ельцину относился, как ты выражаешься, «очень даже одобрительно», и тот к нему — адекватно. Здесь, боюсь, смелости-то у нас хватит рассуждать, а информации не хватит.

А.К.: Ошибаешься. Тут как раз информация в моих руках. Вася ведь советовался со мной — сотрудничать ему с Березовским или нет. Это была странная история. Он как раз из Штатов прилетел, позвонил мне из аэропорта и попросил о немедленной встрече. Мы устроились в одном из любимых его заведений — ресторане «Шатры» на Чистых прудах, и он начал свою «исповедь Аксенова» о том, что Березовский предлагает ему альянс, что, дескать, я по этому поводу думаю. Я тогда сказал: «Вася, знаешь, ты все-таки живешь там, а я живу здесь. Входить в какие бы то ни было политические союзы я бы тебе не советовал». Он покивал, покивал и — вошел.

Е.П.: Вот интересно! Мне он об этом также рассказал, но уже не советовался.