Аконит 2019. Цикл 2, Оборот 1 - [57]
Мертвеца не воскресят ритуалы.
Но хуже всех — её друзья. Их визиты жалят, как укусы змей. В первый раз пришли, потому что так сделали все. Во второй — по той же причине. Чуть меньше людей пришло в третий и четвёртый раз. Те, кто пришли, переминались с ноги на ногу и гипнотизировали часы. Учитель сказал: «Радуются, что не на её месте. Она — байка, рассказанная в кругу знакомых. Мол, была у меня подруга…»
— Бу!
Падаю, встаю, по привычке отряхиваю майку и брючки. Всё забываю, что майка не пачкается, и пятна на ней старше Учителя. На брюках — отпечатки листвы, ботинки ещё чавкают.
— Испугался! Испугался!
— Дурында! — рявкаю я.
Это Певичка. Та, из группы смерти. Учитель подолгу с ней говорит, а после запирается в гробу. Грустит? Хм, наверное. Она повесилась. А, я уже говорил? Да, та девочка из Интернета. Ну и дурацкое название у её деревни!
— Заткнись, Лебетун!
Такое у меня имя. Нет, звали-то меня по-другому, Может, Федя или Ваня, не помню. Старшаки заставляли сказать «Ребята», а я не выговаривал «Р». Лебята — Лебетун. С таким именем живу шестьдесят четыре года.
— Куда намылилась, Певичка? — перевожу тему.
Возраст здесь — не главное. Формально я — старик, но её воплощение крепче и выше. Пиджачок, юбочка, портфель — набор отличницы при ней. Сидела дома, вступила в группу смерти. Результат: повесилась после соль-фед-жи-о. Да, после такого и я бы умер.
Она стряхивает несуществующую гтылинку с лацкана пиджака и небрежно отвечает:
— Зов.
— Так быстро?! Ты только пришла!
— Тут скучно. Даже «ВКонтакте» нет.
Делаю вид вроде «Ага, понял» и киваю. Она хохочет. Стая ворон улетает с насиженных мест. Вдали — через поле, сквозь мышиные сердца и сны стариковского кота, где исчадие ада пожирает синиц, какой-то водитель давит на клаксон.
— Эй! — Певичка пинается. Боли нет, но чувство унижения — словно после того, как стар ша кг г пихали за шкирку снег, остаётся. Где-то внутри поднимается ком злости Или не поднимается. Мы не очень чувствительны.
— Тебя не могли забыть так быстро, — шепчу я.
— Ха! — Она вихрем взмывает в небо. Ох, новички: так рады всяким возможностям. Первый год только и делают, что летают и врут, что они — Князи. — Меня не забудут! У меня есть мать! Не то, что у тебя, Лебетун!
Я не обижаюсь. Что тут обидного? Она права.
Певичка с размаху пролетает сквозь сосну. Обитатели кладбища бурчат, но ей по боку. Я завидую — она уходит. Может в никуда, но уходит.
— Ты не понял, Лебетун?
Певичка скалой зависает надо мной. Как маятник качаю головой.
— Я победила! Мать напилась снотворного. Мы вместе! Они правы!
— Кто они?
— Кураторы. Те, кто обучили г г показали глупость жизни.
— А почему они сами живы?
Новый пинок, и фурия растворяется в звёздном небе. Еле видные облака, словно выведенные на трафарете, стыдливо кочуют под луной. Я плетусь к кургану, поглощённый завистью.
Зов — это боль, а воспоминания — якорь. Учитель, чтобы отвлечься, мечтает о книгах. Другие — узнать, кто Князь: хранитель кладбища, наделённый особыми способностями. Его боятся, потомучто никакие приёмы призраков не помогут, если он разозлится. Говорят, такой есть на каждом кладбище. Цель Князя — порядок; за годы он разве что наказал Семнадцать: она кричит от боли по ночам. Или не наказал. Учитель думает, что Князя не существует.
А мне всё равно. Важна лишь тайна старика. Ну, и наступить на хвост плешивому коту.
Но главная мечта о другом. Каждый день грею одно и тоже воспоминание, о котором даже Учитель не знает. Порой не знаю и я. Оно — марево в летний день.
И всё же, настоящее.
Ко мне по снегу бежал мальчик. Я играл один — с наступлением ноября старшаки грелись в котельной. Воспиталка их не трогала: один старшак в детстве задушил немца. Думаю, он врал, но котельную она обходила.
Снеговик рос, Снежные дни сменялись тёплыми, будто природа играла в орла и решку. Солнце поливало сугробы, залитый бликами снег напоминал лимонный пирог. Воздух струйками вырывался изо рта, тело вспотело под тяжестью фуфайки. Шапку скинул — больно велика, но я надеялся, что подрасту.
Мальчик был крупнее и старше меня: на год или два. Он не смеялся над тем, что не выговариваю «Р», а я не смеялся над его заячьей губой. Дружба, основанная на недостатках — такими были мы годы назад.
Мальчишка рухнул в снег. Наст хрустнул, словно мальчик сломал все кости сразу. На щеке отпечатался синяк. Зелёные глаза искрились — улыбка распирала подпорченное жуткой губой лицо.
— Принёс? — спросил я.
А радость уже лилась по венам. Хлебушек. Как-то мой друг украл краюху, и мы умяли её в туалете. Желудок сжался в предвкушении, рот заполнила слюна. Даже снеговик с погрызенным но сом-морковкой улыбался веточкой рта.
— Неа, — затряслась кучерявая голова. — Хлеб кончился. Добрый дядя угостил другим.
Я сделал ладони лодочкой. Мальчик высыпал полукруглые бусинки.
— Что это?
— Не просыпь! — Мой друг задумался, капли пота стекали лбу.
— Ну? — переспросил я, недоверчиво вертя бусинки меж обгрызенных ногтей.
— Ми-н-даль, — растягивая буквы, произнёс он.
— Миндал?
— Да, только с мягким знаком. Орехи.
— Никогда не ел. Думал, их белочки кушают.
Заразительный смех мальчишки согрел лучше фуфайки:
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Черт знает, сколько у черта пальцев. Может, десять, а может – все пятнадцать. Но еще больше у черта масок, и он меняет их постоянно, являясь смертным в самых диковинных обличьях, иногда обманчиво-прекрасных, иногда – чудовищных. В этой книге собраны повесть и чертова дюжина рассказов, в которых нечистая сила предстает во всем своем жутком, леденящем кровь многообразии. Не сопротивляйтесь. Позвольте «Чертовым пальцам» перенести вас в мир, где ничто не является тем, чем кажется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На заре времен Безумный Бог был погребен заживо глубоко в толще северных гор, но перед смертью успел проклясть своих убийц и все созданное ими. За тысячелетия, проведенные в магической темнице, его проклятия накопили великую силу, обрели собственную волю. Их час непременно наступит — однажды последние слова давно забытого божества вырвутся на свободу и прогремят над миром…Действие книги основано на популярной российской RPG (role play game) игре PANZAR (http://www.panzar.ru)
«…Нас здесь четверо. Живых, я имею в виду.Я, Лена, Эльвира и Гера.Я остался один с тремя женщинами – одна из которых еще совсем подросток, – и я должен их как-то защитить от этих чудовищ.Это я-то.Я понимаю, почему ИМ не удалось покорить мою волю; но как удалось сохранить рассудок Лене и Эльвире с Герой, положительно не понимаю.Точнее, Лене-то не удалось…».
Атмосферный, леденящий кровь, мистический роман начинающего английского писателя. Книга, мгновенно ставшая бестселлером, по праву была названа «живой классикой готики» и получила одобрение самого Стивена Кинга.Лоуни — странное пустое место, расположенное на побережье Англии. Отправляясь вместе со своей семьей в паломничество к здешней святыне, пятнадцатилетний подросток даже не подозревал, с чем ему предстоит столкнуться в этом жутком, унылом краю. Пугающие чучела, ужасные ритуалы, необычное поведение местных жителей, скрывающих страшную тайну, внезапный оползень и обнаруженный труп младенца, выпавший из старого дома у подножия скал…Победитель COSTA FIRST NOVEL AWARD и Best Book of the YearПремия British Book Industry AwardsBest Summer Books of 2016 by Publishers WeeklyA Best Book of 2015 by the London Times and the Daily Mail«Не просто здорово, а восхитительно.
Загадочная и мистическая Индия. Изуверская секта, словно возникшая из прошлого. Секрет проклятого сокровища. А чтобы разобраться со всем этим, нужен великий сыщик. Ну, или просто - сыщик и медиум.
Прогулка в парке развлечений с новым знакомым едва не стала для Рейчел последней: оборвалась кабинка «Чертового колеса». Как Бенджи удалось уберечь девушку? Откуда у него такая нечеловеческая сила и ловкость?.. Оказывается, он – вампир! Между двумя могущественными вампирскими кланами начинается война, и Рейчел – ее причина… Ведь она – Избранная. Чтобы спасти Рейчел от смерти, Бенджи превращает ее в вампира. Но сможет ли она принять такое бессмертие?
Он фотограф. То что он снимает некоторым людям и в кошмарах не может присниться. Он видит смерть каждый день и уже привык к своей странной жизни. Но появляется человек, который толкает его на путь размышлений и пересмотра своих ценностей.Что в итоге победит - прижившаяся за годы привычка видеть смерть или желание что-то изменить в своей жизни?
Шотландцы называют ее Bean-Nighe, «белая прачка». Опасайся увидеть, как она стирает в ручье саван…
Это роман обо всем — о любви, о жизни, о смерти, о бессмертии… В ироничной манере, раскручивая детективную интригу, автор ведет повествование от лица человека, со смерти которого произведение начинается. Реальные события тесно переплетены с вымыслом, а из того, иного мира, где нет ни материи, ни времени, ушедшие созерцают наше бытие, стараясь не вмешиваться в земные дела. Но это не всегда удается.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.