Аконит 2019. Цикл 2, Оборот 1 - [12]
Артем, совершенно ошалевший, продолжал рассматривать спутников.
Всадник, ехавший справа, привычно шевелил поводьями, подгоняя лошадь. По лицу его было понятно, что самое обычное и рутинное, чем может заниматься человек с огромной дыркой в груди, сквозь которую видны ребра, и полуистлевшем нацистском мундире, так это мчаться в ночном небе на огромной белой лошади. Рядом с ним ехал мужчина в шикарном чёрном пальто. Горло его было обмотано длинным бордовым шарфом. Он летел за своим хозяином, трепеща на ветру, словно боевой стяг. Замыкал кавалькаду бравый гусар, будто съехавший с обложки фильма «Гусарская баллада».
А возглавлял эту безумную скачку всадник на сером коне и короне, сваренной из стальных полос, грубо прикреплённых к широкому обручу. Артем узнал его по толстой чёрной косе — она обвила шею всадника, словно огромная сколопендра. Всадник полуобернулся через плечо и кивнул парню в кожаной куртке с шипами на плечах. В глубоко запавших глазницах короля мерцали холодные, призрачные огоньки. Артем узнал того, к кому был обращён жест — этот парень играл на волынке во время представления в отеле. Артем верил, что музыкант был профессионалом, но голова Артема начала раскалываться именно после его выступления. В первый момент Артему показалось, что волынка превратилась в фиолетового осьминога, смирно сидевшего на плече хозяина; всеми щупальцами осьминог цеплялся за парня, обвивая его грудь и плечо. И это было очень разумно — иначе бы его давно сорвало ветром.
Но нет, это был не осьминог.
На плече парня, на широком кожаном ремне, висел баян. Или аккордеон, но с клавишами на верхней панели. Артем не отличил бы одно от другого ради спасения собственной жизни, и про себя решил называть этот инструмент деликатно — гармоникой. Она чуть раскачивалась от движения, ветер растягивал меха и вырывался из них с тихим, заунывным свистом.
По знаку предводителя парень спустил инструмент с плеча, положил пальцы на маленькие белые кнопочки.
Артем ожидал чего угодно; чего-то жуткого, разухабистого, яростного и отвратительного. Но мелодия, которая вырывалась из-под пальцев гармониста и умчалась во тьму за их спинами, была нежной и пронзительной. Не сильно она отличалась от песни ветра, на самом-то деле.
И, кажется, ветер начал подпевать гармонисту.
Кавалькада мчалась всё быстрее, всё выше. Сине-фиолетовые волны северного сияния заструились под копытами лошадей. Артем услышал, что его попутчики поют. Вела, конечно, Галина Викторовна. Артем разобрал слова.
— Жизнь моя как ветер, кто-то меня встретит…
Это было прекрасно — и полет, и печальная свобода, и слаженный хор самых разных голосов, и струящийся по лицам мягкий, тёплый свет. У Артема захватило дух. На глазах показались и высохли слезы.
«Да где же у него тормоз».
Артём привычно ткнул правой ногой в бок. Мерин оскорблённо всхрапнул и пошёл чуть быстрее.
«Чёрт, не то».
Судорожно перебирая поводья, он случайно натянул их; мерин с готовностью сбавил ход. Артем медленно переместился из центра кавалькады в самый ее конец. Некоторое время рядом с ним ещё скакал гусар. Он, как и остальные, был так увлечён своей тоской, своей песней, что даже не заметил, что Артем отстал.
И страшно, и горько было перекидывать ногу через круп. Артем предусмотрительно вынул ноги из стремян заранее и выпустил поводья. В голове вертелась та сцена из «Властелина колец», где главный герой, падая с ездового волка, запутался рукой в то ли в густой шерсти, то ли в каких-то висюльках на седле.
И чем это кончилось для воина.
Артем оказался удачливее. Перед глазами промелькнул тёмный, пышущий жаром бок, холодно блеснула подкова на огромном копыте. Артем даже успел увидеть, что одного гвоздика в ней не хватает.
А потом его закрутило винтом, раскидало в темноте, потащило вниз…
Он ещё успел услышать пронзительные, тоскливые голоса в далёкой вышине, и сердце пронзила боль. Эта песня была лучшим, что он слышал в своей жизни.
Степан Юрьевич покачал головой, неопределённо хмыкнул. Огни отеля «Лукоморье Парк» уже виднелись впереди.
— Как же вы так решились? — с непонятным самому себе уважением спросил он.
Артем смущённо пожал плечами:
— Даже не знаю. Словно толкнуло что-то… Красиво, конечно, но ведь это — навсегда. Без конца, без начала, только изредка вот на землю спуститься… схватить очередного дурачка.
— Так-то оно так, — нехотя согласился Степан Юрьевич. — Но вы так их песню описали… я ее словно услышал… Ни забот тебе, ни простатита с остеохондрозом, ни кредита…
Внезапно проснулось радио. В кабину ворвался бесшабашный казацкий хор. Сквозь помехи Степан Юрьевич разобрал только слова «конь мой вороной».
Он сидел за рулём с восемнадцати лет. Руки раньше мозга поняли, что происходит. Степан Юрьевич судорожно сжал баранку, но было уже поздно. Колеса оторвались от земли, капот «девятки» резко задрался в тёмное небо. Где-то внизу и справа мелькнули разноцветные огни отеля, окрасив глаза попутчика красным.
— Так может, покатаемся? — спросил он.
АНДРЕЙ МИЛЛЕР
GO ASK АLIСЕ
За рулём джипа, с визгом затормозившего на узкой улочке Црвениграда — столицы Республики, сидел загорелый молодой здоровяк. Он носил дорогой костюм, сверкал обритой головой и напоминал телохранителя кинозвезды. Водитель открыл дверь ожидавшему его субтильному мужчине в мятом сером пальто, с чёрными волосами пониже плеч. Хлопок, и внедорожник резко рванул с места.
Сережа был первым – погиб в автокатастрофе: груженый «КамАЗ» разорвал парня в клочья. Затем не стало Кирилла – он скончался на каталке в коридоре хирургического корпуса от приступа банального аппендицита. Следующим умер Дима. Безалаберный добродушный олух умирал долго, страшно: его пригвоздило металлической балкой к стене, и больше часа Димасик, как ласково называли его друзья, держал в руках собственные внутренности и все никак не мог поверить, что это конец… Список можно продолжать долго – Анечка пользовалась бешеной популярностью в городе.
«Этопять», как пишут в Интернете. Это юбилейная пятая ежегодная антология лучших новых рассказов в жанре хоррора, мистики и триллера. Книга, пропустить которую вы не имеете права. Это девятнадцать – «волшебное» число Стивена Кинга – девятнадцать историй, от которых мурашки бегут по коже. Это сто – сто процентов ужасов и кошмаров прошлого, настоящего, будущего, среди которых наверняка есть и ваш персональный кошмар. Это три. И это тысячи. Три слова – Самая Страшная Книга, – которые стали паролем доступа в мир сверхъестественного для тысяч и тысяч читателей. Мы вновь открываем портал в темное измерение.
Черт знает, сколько у черта пальцев. Может, десять, а может – все пятнадцать. Но еще больше у черта масок, и он меняет их постоянно, являясь смертным в самых диковинных обличьях, иногда обманчиво-прекрасных, иногда – чудовищных. В этой книге собраны повесть и чертова дюжина рассказов, в которых нечистая сила предстает во всем своем жутком, леденящем кровь многообразии. Не сопротивляйтесь. Позвольте «Чертовым пальцам» перенести вас в мир, где ничто не является тем, чем кажется.
Этот мир причудлив и эклектичен, но вместе с тем хорошо узнаваем. Это мир волшебных сказок, где эльф Финголфин действует рука об руку с пьяницей-сапожником Толяном, а ведьмы, ругаясь, вспоминают мирового змея Ёрмунганда. Отношения между людьми и эльфами в Мандре заходят в тупик. Судьба этого необычного и яркого мира зависит от того, смогут ли договориться между собой боги Детей Старшей Расы и людей – Эльф и Нава. Ради этого они спускаются на землю в облике Верховного мага Фейре Шенвэля и боевой мандреченской ведьмы Карины...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор сам по себе писатель/афорист и в книге лишь малая толика его высказываний.«Своя тупость отличается от чужой тем, что ты её не замечаешь» (с).
В преисподнюю прибыла инспекция. Загадочный седовласый господин критически осматривает круги ада, беседует с насельниками и смущает местных бюрократов: кто он — архангел, сам Господь или живой человек?На обложке: рисунок Leo & Diane Dillon.
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Что-то мерзкое и ужасное скрывается в недрах таежной земли. Беспощадный монстр ждет своего часа.
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
Весь вечер Лебедяна с Любомиром, сплетя перста, водили хороводы, пели песни и плясали в общей толчее молодежи. Глаза девицы сверкали все ярче и ярче, особенно после того, как Любомир поднес ей пряный сбитень. Пили его из общего глиняного кувшина и впрогоряч. Крепкий, пьянящий напиток разгонял кровь и румянил щеки, подхлестывая безудержное веселье и пробуждая силы для главного таинства этой ночи. Схватившись за руки крепче прежнего, молодые прыгали через костер, следя за тем, как беснуются сполохи смага, летя вослед.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.
Журнал Аконит посвящен таким жанрам и направлениям, как вирд (weird fiction), готический роман (gothic fiction), лавкрафтианский хоррор и мифы Ктулху; а также всевозможному визионерству, макабру и мистическому декадансу.Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ.