Аконит 2019. Цикл 2, Оборот 1 - [12]

Артем, совершенно ошалевший, продолжал рассматривать спутников.

Всадник, ехавший справа, привычно шевелил поводьями, подгоняя лошадь. По лицу его было понятно, что самое обычное и рутинное, чем может заниматься человек с огромной дыркой в груди, сквозь которую видны ребра, и полуистлевшем нацистском мундире, так это мчаться в ночном небе на огромной белой лошади. Рядом с ним ехал мужчина в шикарном чёрном пальто. Горло его было обмотано длинным бордовым шарфом. Он летел за своим хозяином, трепеща на ветру, словно боевой стяг. Замыкал кавалькаду бравый гусар, будто съехавший с обложки фильма «Гусарская баллада».

А возглавлял эту безумную скачку всадник на сером коне и короне, сваренной из стальных полос, грубо прикреплённых к широкому обручу. Артем узнал его по толстой чёрной косе — она обвила шею всадника, словно огромная сколопендра. Всадник полуобернулся через плечо и кивнул парню в кожаной куртке с шипами на плечах. В глубоко запавших глазницах короля мерцали холодные, призрачные огоньки. Артем узнал того, к кому был обращён жест — этот парень играл на волынке во время представления в отеле. Артем верил, что музыкант был профессионалом, но голова Артема начала раскалываться именно после его выступления. В первый момент Артему показалось, что волынка превратилась в фиолетового осьминога, смирно сидевшего на плече хозяина; всеми щупальцами осьминог цеплялся за парня, обвивая его грудь и плечо. И это было очень разумно — иначе бы его давно сорвало ветром.

Но нет, это был не осьминог.

На плече парня, на широком кожаном ремне, висел баян. Или аккордеон, но с клавишами на верхней панели. Артем не отличил бы одно от другого ради спасения собственной жизни, и про себя решил называть этот инструмент деликатно — гармоникой. Она чуть раскачивалась от движения, ветер растягивал меха и вырывался из них с тихим, заунывным свистом.

По знаку предводителя парень спустил инструмент с плеча, положил пальцы на маленькие белые кнопочки.

Артем ожидал чего угодно; чего-то жуткого, разухабистого, яростного и отвратительного. Но мелодия, которая вырывалась из-под пальцев гармониста и умчалась во тьму за их спинами, была нежной и пронзительной. Не сильно она отличалась от песни ветра, на самом-то деле.

И, кажется, ветер начал подпевать гармонисту.

Кавалькада мчалась всё быстрее, всё выше. Сине-фиолетовые волны северного сияния заструились под копытами лошадей. Артем услышал, что его попутчики поют. Вела, конечно, Галина Викторовна. Артем разобрал слова.

— Жизнь моя как ветер, кто-то меня встретит…

Это было прекрасно — и полет, и печальная свобода, и слаженный хор самых разных голосов, и струящийся по лицам мягкий, тёплый свет. У Артема захватило дух. На глазах показались и высохли слезы.

«Да где же у него тормоз».

Артём привычно ткнул правой ногой в бок. Мерин оскорблённо всхрапнул и пошёл чуть быстрее.

«Чёрт, не то».

Судорожно перебирая поводья, он случайно натянул их; мерин с готовностью сбавил ход. Артем медленно переместился из центра кавалькады в самый ее конец. Некоторое время рядом с ним ещё скакал гусар. Он, как и остальные, был так увлечён своей тоской, своей песней, что даже не заметил, что Артем отстал.

И страшно, и горько было перекидывать ногу через круп. Артем предусмотрительно вынул ноги из стремян заранее и выпустил поводья. В голове вертелась та сцена из «Властелина колец», где главный герой, падая с ездового волка, запутался рукой в то ли в густой шерсти, то ли в каких-то висюльках на седле.

И чем это кончилось для воина.

Артем оказался удачливее. Перед глазами промелькнул тёмный, пышущий жаром бок, холодно блеснула подкова на огромном копыте. Артем даже успел увидеть, что одного гвоздика в ней не хватает.

А потом его закрутило винтом, раскидало в темноте, потащило вниз…

Он ещё успел услышать пронзительные, тоскливые голоса в далёкой вышине, и сердце пронзила боль. Эта песня была лучшим, что он слышал в своей жизни.

* * *

Степан Юрьевич покачал головой, неопределённо хмыкнул. Огни отеля «Лукоморье Парк» уже виднелись впереди.

— Как же вы так решились? — с непонятным самому себе уважением спросил он.

Артем смущённо пожал плечами:

— Даже не знаю. Словно толкнуло что-то… Красиво, конечно, но ведь это — навсегда. Без конца, без начала, только изредка вот на землю спуститься… схватить очередного дурачка.

— Так-то оно так, — нехотя согласился Степан Юрьевич. — Но вы так их песню описали… я ее словно услышал… Ни забот тебе, ни простатита с остеохондрозом, ни кредита…

Внезапно проснулось радио. В кабину ворвался бесшабашный казацкий хор. Сквозь помехи Степан Юрьевич разобрал только слова «конь мой вороной».

Он сидел за рулём с восемнадцати лет. Руки раньше мозга поняли, что происходит. Степан Юрьевич судорожно сжал баранку, но было уже поздно. Колеса оторвались от земли, капот «девятки» резко задрался в тёмное небо. Где-то внизу и справа мелькнули разноцветные огни отеля, окрасив глаза попутчика красным.

— Так может, покатаемся? — спросил он.

АНДРЕЙ МИЛЛЕР GO ASK АLIСЕ

За рулём джипа, с визгом затормозившего на узкой улочке Црвениграда — столицы Республики, сидел загорелый молодой здоровяк. Он носил дорогой костюм, сверкал обритой головой и напоминал телохранителя кинозвезды. Водитель открыл дверь ожидавшему его субтильному мужчине в мятом сером пальто, с чёрными волосами пониже плеч. Хлопок, и внедорожник резко рванул с места.