Аконит 2018. Цикл 1, Оборот 2 - [45]

Из запасников принесли коробки с личными вещами Коровиных, и Ардальону предстояло решить, что, куда и как разместить; а ещё оставалось надеяться, что Полина Эдуардовна не подведёт и напишет о семье Коровиных что-нибудь достойное. А ведь с неё станется ещё больше мифологической ерунды напихать в книгу.

Ах да, ещё этот Вячеслав некстати притащился. Ардальон надеялся, что он уже укатил в столицу. Но тот, видите ли, профукал свою покупку. Ардальон внутренне поёжился. Нехорошо это. Всё-таки, товар был из музейной коллекции. Непонятно теперь, где всплывёт. Если всплывёт не в том месте, то проблемы будут. Ардальон-то надеялся отделаться тем, что: «Горе-то какое, в запасник отнесли, да вот подвальчик-то наш протекает, оказывается, прямо места живого не осталось». На роль испорченного музейного экспоната у него уже была припасена заготовочка. В том, что кто-то решит докапываться до истины, Ардальон сомневался. Два года назад прорвало трубу и подтопило запасник, пришлось платья госпожи Коровиной реставрировать. Его история казалась вполне правдоподобной.

Но если экспонат где-то всплывёт, то задумка с заготовочкой не сработает.

Ардальон прокручивал в голове события прошлой ночи. Сделку заключили в ресторанчике при гостинице «Гандвик», уже за полночь, потом двинулись к музею. Расстояния в городе небольшие, поэтому можно уложиться за час. Когда подходили к музею, с моря повалил жидкий туман, у Ардальона закоченели ноги, а когда он дома раздевался, чтобы лечь спать, то понял, что носки его промокли насквозь.

Продавец и Вячеслав с подручными зашли в музей и забрали экспонат. Ардальон сразу же привесил на его место другой, чтобы завтра утром, когда грузчики будут разбирать мифологический зал, их не смущала пустота на стене.

Ардальон предлагал вытащить картину из рамы и забрать только холст, но Вячеслав настоял на том, что нужно брать в раме. В «Газель» картина, разумеется, не влезла. Поэтому на неё набросили простыню и потащили к покупателю в гостиницу.

«Неужели портье положил глаз на картину? Наверняка, доложил своему начальнику. Тот уже давно смотрел на неё… И где он её повесит? Не в холле же».

«Нет, — покачал головой Ардальон. — Вещи в этом городе просто так не пропадают».

Бросил взгляд в окно. По дорожке к музею спешила Полина Эдуардовна: пальто расстёгнуто, шаль из овечьей шерсти болтается на ветру, платье вязаное как рыбацкие сети, и сухая трава цепляется, отцепляется и колышется, покрытая сизой изморосью.

— Сейчас начнётся. Но, может, ещё успею кофе выпить.

***

Вернулась из командировки Полина Эдуардовна рано утром — или поздно ночью, когда солнце ещё не коснулось льдин Гандвика. Льдины в этом году приплыли очень рано, точно хотели год за годом приплывать всё раньше и раньше, притупить внимание жителей, а потом, когда к их виду привыкнут, и вовсе не уплывать, полностью поглотить город. И когда всё вокруг станет льдом, отколоться от материка и уплыть туда, где не бывает дня, а изморозь колючками покроет стёкла, и те превратятся в лёд.

Полина Эдуардовна долго сидела на набережной и с холодной скамейки смотрела, как туман покусывает берег, как в пенистых волнах исчезают галька и песок. И в пепельной дымке скользила тень, не большая и не маленькая, не уродливая и не красивая, расползающаяся по туману тень, без начала и без конца.

Щёки раскраснелись, защипало, Полина Эдуардовна направилась в гостиницу. Останавливаться там она не собиралась, у неё была квартира и родственники, но в ресторанчике при гостинице подавали самый вкусный омлет. А по омлету Полина Эдуардовна соскучилась.

Теперь солнце встало высоко и выглядывало боязливо из-за пасмурных туч. Полина Эдуардовна не знала, сколько времени проведёт в городе, но знала, что скоро, или не очень скоро уедет.

Она уезжала всегда. Даже не помнила, было ли время, когда она жила оседло. Да и можно ли в принципе говорить о времени, когда человек никуда не уезжал? Время ведь не имеет ни конца, ни края, но постоянно течёт и перетекает своей безостановочностью. Можно началом времени считать рождение и первый вздох, окончанием — смерть, и если промежуток между рождением и смертью считать единым временем, то можно сказать, что Полина Эдуардовна всегда куда-то уезжала и никогда не жила на одном месте. А если учесть, что она не помнила рождения, и едва ли осознает смерть, то получается, что время не имеет границ, и нельзя говорить об отрезках времени… В этом случае Полина Эдуардовна живёт в безграничном, безначальном и бескрайнем пространстве времени, где прошлое, настоящее и будущее — лишь разные названия одного состояния. События, которые уже случились, ещё не случились. События, которые ещё не случились, уже случились. Ком беспрестанно случающихся и не случающихся событий растекается в безостановочной безначальности и бескрайности времени. Ты можешь лишь выбрать момент и попытаться назвать этот момент жизнью. Но откуда ты знаешь, что ты живой, если не помнишь своего рождения и едва ли осознаешь смерть?

Можно ли осознать смерть?

Полина Эдуардовна помнила, как захлёбывалась холодом, как кричали с баржи, как смыкалась вода над головой, и как туман обволакивал. Помнила, как в детстве бежала от мамы, как споткнулась, перелетела через ограждение набережной, и волна уносила в открытое море. Помнила сладкий голос тумана, и движение воды, когда мимо проносился косяк рыб. Помнила, как сама шла в море, и как вода сходилась над головой.