Академия темных властелинов - [82]

А дальше… Как говаривала бабуля: «Красивая женщина способна строить глазки даже ножками, а умная — еще и контузить интеллектом». Я применила сразу весь арсенал, щебеча глупости, охая и временами изображая барышню, напрочь рассорившуюся с мозгами. Все это — без перерыва, дабы юное дарование потерялось во времени и пространстве, а его охрана не почувствовала настойчивого желания хозяина избавить Робурина-младшего от моего общества.

Я несла чушь и чуть смущенно улыбалась. Немножко краснела и тянула окончания с придыханием. И в очередной раз убеждалась, что глупость идет красивой женщине даже больше, чем шикарное платье. Ведь одежда услаждает лишь взор, а чувство собственного интеллектуального превосходства — еще и самолюбие. Вот только тут самое главное — не перегнуть палку. Милая глупышка — это приятно и перспективно, особенно в горизонтальном плане. Клиническая идиотка — это противно.

Холодный пот лил по спине градом, колени тряслись, а внутри словно подожгли бикфордов шнур, и я молилась, чтобы ведро воды нашлось раньше, чем «огонь» воссоединится с «порохом».

Жутко хотелось вытереть ладони о платье и сглотнуть. Но вместо этого я заговорила о магии. Рыжий, который доселе молчал, начал втягиваться в разговор. При этом мы лавировали по залу, ловя косые взгляды публики.

А я мысленно подгоняла Вердэна: «Ну давай же, давай!»

Беседа текла неспешно, и Робурин обмолвился, что теория магии ему ближе всего. Я же предположила, что разбираться в плетениях и потоках, делать выкладки и расчеты, с помощью которых можно предсказать результаты нового заклинания, наверняка интересно, в отличие от того, чтобы применять это самое знание для создания того же нагревательного камня.

После моих слов собеседник запнулся на ровном месте.

— Лесс Минор, не смотрите на меня так пристально! Вы заставляете меня вам нравиться, — попыталась отшутиться, поймав его серьезный взгляд, хотя внутренне была напряжена, как натянутая струна.

— Лесса, вы случайно не телепат? — огорошил меня он.

— Нет… — Я была озадачена.

— Прошу простить меня. Просто ваши слова про теорию магии столь созвучны моим мыслям…

Я слушала его, изображая полное внимание, а сама краем глаза наблюдала, как Энжи, на манер садового шланга, тащит в зубах удава. Змеюка даже не извивалась, предпочтя изображать труп. Даже язык из пасти вывалился.

Дэн, спрятавшийся в нише, потеснив разлапистый фикус, склонился над притараненной крысявкой добычей. Ухватил гадину за основание шеи и провел ладонью. Сияние под его пальцами — и победная улыбка. А потом феникс поймал мой взгляд, кивком дав понять, что нашел нужное.

Я облегченно выдохнула, мило улыбнулась Робурину и… напоролась на раздосадованный взор Смерти.

Толстушка-курортница, что расположилась на козетке и приготовилась к зрелищу, увидев, как Дэн извлекает кристалл из пасти змеюки, и вовсе встала, уперла руки в бока и вслух высказывала все, что думает об одном наглом билетере, который обманул ее доверчивую натуру, наобещав красочное зрелище. А ведь она положилась на известное имя! Как же! Иналия была профессионалом и всегда умела не просто убивать, а делать это зрелищно и с размахом. И что же? Возмущение пампушки было искренним, а требовательный взгляд — устремленным в угол зала, где соляным столбом стоял слуга с подносом в одной руке. И все бы ничего, но прислужник в другой держал метательную звезду.

Дальнейшее произошло слишком быстро.

Короткий замах — и сталь рассекает воздух. Я успела толкнуть локтем племянника хозяина вечера, и он потерял равновесие. Зато страж, словно что-то поняв в последний момент, попытался закрыть собой Робурина.

Звезда впилась ему меж бровей.

Тело охранника еще не коснулось пола, а я уже увидела душу, на которую радостная Смерть накинула аркан.

Второй охранник бросился к рыжему.

Дэн ошалело огляделся. Я успела указать ему на слугу, который, ловко лавируя меж гостей, устремился к черному входу.

А зал… Гости так и не поняли, что это было. К упавшему стражу тут же подскочили еще несколько. Кто-то бросил стоящим рядом: «Перебрал… не стоит на ногах…»

Надвинутый на лоб уже покойника цилиндр, заботливые руки, помогающие Робурину подняться, — спектакль, цена которого — отнятая жизнь.

Парня спешно, под прикрытием нескольких охранников, что до этого сливались со стенами, прятались в эркерах и сейчас словно вышли из тени, препроводили к выходу.

А стража, поплатившегося жизнью, подхватили под мышки, как забулдыгу.

И все!

Праздная толпа и знать не знала, что за этот вечер были спасены полсотни жизней и убит один человек.

А я… я, наплевав на все и вся, рванула к неприметному входу для прислуги, куда мгновение назад нырнул Дэн.

Следом за мной метнулась еще одна серая тень. Да сколько же этих соглядатаев в зале? Прямо как клопов в малиннике. Я особо не задумывалась, отчего этот шпик дернулся за мной: то ли хотел арестовать по-тихому, не привлекая внимания толпы, то ли просто проследить…

Но это прошлось по самому краю сознания, по самой линии отрыва. А все оттого, что я даже не видела, а буквально кожей, печенкой, нутром чуяла, куда побежал Дэн.

Сумрак коридора для прислуги на миг зашорил глаза, привыкшие к зальному блеску, но я упрямо неслась вперед. Опешивший слуга с подносом, не успевший вжаться в стену, — я буквально пролетела мимо него и лишь спустя несколько секунд услышала звук столкновения тел и звон опрокинутых бокалов. Более массивный преследователь не сумел-таки разминуться с препятствием.