Академия темных властелинов - [30]

— Наглость — второе счастье и порой — первое спасение, — хмыкнула я и представилась: — Рей. — И добавила, умасливая мужское самолюбие: — Ты извини, что на экзамене так получилось. Сам понимаешь, не магией смерти же в вас было швыряться? А то, что Энжи покусилась на тебя, так это она не с умыслом, просто мне помочь старалась как могла, — закончила я и протянула руку в типично мужском приветствии.

В этом простом жесте был свой особый смысл: пожмет — признает за равную. За противника ли, за друга ли, но не за женщину. Возможно, ударит, отводя душу, но уже не изнасилует.

— Кай, — представился он, после некоторого раздумья пожимая мою ладонь.

Кончики его ушей слегка заалели, и до оборотня наконец-то начало доходить, что он чуть не совершил по глупости. Ну наконец-то! Про себя мне давно хотелось как минимум хорошенько вмазать по этому его лицу, но внешне я была невозмутима и умеренно дружелюбна: зубами не щелкала, но и не скалилась от счастья.

— И ты меня извини, я слегка перегнул…

Оправдывающийся мужчина… А прошло всего-то с десяток минут. Но каких! Я в полной мере познала все прелести такой профессии, как сапер. Тем не менее удирать с поля — значит, попрать все законы дипломатии, оттого пришлось вонзить ногти в кожу ладоней и невозмутимо обронить:

— С кем не бывает? Кстати, а как так получилось, что ты уже на третьем курсе?

И вновь я рано расслабилась, а оттого ляпнула, как поняла по насупившемуся лицу собеседника, не то.

— Что, слишком молодой? — рыкнул он, обнажая клыки.

Похоже, вопрос возраста — больная мозоль этого Кая. Постаралась ответить как можно беспечнее:

— Да кто тебя знает. Это у меня дар годы жизни наперед забирает, и в тридцать я вполне могу выглядеть на все сто. Причем не процентов, а лет.

Парень каламбура не понял, но заметно расслабился и соизволил пояснить:

— А то ты сама не знаешь, что в академию не по возрасту берут, а как дар в силу войдет. Обычно это к годам двадцати бывает, а у меня вот в четырнадцать.

Больше объяснений мне и не требовалось: наверняка белая ворона среди одногруппников, да еще и нелюдь. Добавить к этому юношеский максимализм и желание самоутвердиться — гремучий коктейль.

Вот только то ли оборотень увидел в моих глазах что-то такое, то ли просто у него накипело и захотелось выговориться, но он начал:

— Везет вам, некромантам, — возраст не понять, а у нас на боевке все сразу видно: сколько рейдов у кого, сколько шрамов, седины в волосах и силу дара. Я думал, что хоть в этом году не буду один… — и, перебив сам себя, пояснил: — Мой друг должен был поступать в этом наборе, но и тут не выгорело. Альту прямо в деканате сказали, что с его фамилией ректор свиток не подпишет.

Отчего-то даже стало чуточку, совсем каплю, жаль этого пацана. Изгой, у которого отобрали надежду. А потом у меня в мозгу словно костяшки на счетах щелкнули: при правильном раскладе даже самая большая проблема может обернуться выгодой.

— Скажи, а… — чуть не ляпнула «в этом мире», но вовремя остановилась, — а твой друг может взять родовое имя супруги, если надумает жениться?

От такого наводящего вопроса оборотень изменился в лице, вернув мне веру в то, что мозги ему даны природой, чтобы думать, а не уравновешивать задницу. А затем…

Вы когда-нибудь отмечали стадии принятия решения? Не женского, когда женщина решила, сделала, передумала и в итоге притворилась, словно ничего и не было, а истинно мужского. Я воочию наблюдала, как сначала лицо Кая скривилось: дескать, что за ерунду ты несешь? Потом губы поджались, став тонкой линией, — это шел усиленный мозговой процесс. Затем разгладилась складка меж бровями, и наконец на свет родилась фраза:

— Какое же до неприличия простое решение — поменять имя рода.

Я лишь хмыкнула, вспомнив, как бабушка Софа говаривала про такое: «Заметь, внученька, мужчина никогда не признается, что автор гениального решения — не он. И мудрая женщина ни в коем разе не должна разуверить его в этом наивном заблуждении». Вот и сейчас я уловила, как в его на первый взгляд безликом восклицании лейтмотивом сквозило: «Ай да молодец я, ай да сукин сын! Как хорошо придумал».

— А род Эрлисов ему подойдет?

Я относилась к этому как к сделке, памятуя о том, что она будет тем удачнее, чем ближе интересы сторон. Оттого найти фиктивного супружника, которому от брака не нужно ничего, кроме самой церемонии, — для меня идеальный вариант. К тому же, как я поняла из слов магессы, разводы в этом мире — не редкость.

— А у тебя есть предложение? — Оборотень весь подобрался.

— Скажем так, у нас с твоим другом весьма схожая проблема, можно сказать, что почти одна на двоих. И мы ее можем решить к обоюдной выгоде.

На мою деловую речь Кай лишь хмыкнул:

— Вроде выглядишь чистокровной человечной, а рассуждаешь как заправская гномка.

— Я из клана одесситов. Правда, по бабушкиной линии.

— Не помню, чтобы слышал о таком, — задумчиво почесал макушку перевертыш.

— Поверь мне, если бы ты хоть раз столкнулся с истинным одесситом, то ты бы это запомнил не только на всю жизнь, но и на все посмертие.

— Из твоих уст это звучит как угроза. — Уголок губ у оборотня дрогнул: он попытался схохмить, но выглядело это так, что в каждой шутке лишь доля шутки. — Тогда разреши мне побыть сватом, раз уж у тебя есть предложение для Альта. Я бы, конечно, не торопил события, но, видишь ли, сегодня последний день набора в магистерию, а не только на эти твои курсы… Альт же как раз еще тут.