Академия пси-хов: внушить, влюбить, убить... - [15]
— И еще кое-чем, — пропела, подплывая, Фета, и загадочно подмигнула.
— Беленьким платочком? — хмыкнула я.
На душе остался неприятный осадок от спектакля, что она разыграла перед Наарешем и Сарелией.
— Неудачники обходятся платочками, а остальные, — адептка приосанилась, показывая, что из остальных тут одна-единственная… кстати, кто она по расе, интересно? — крутыми мужчинами, которые готовы перед ними склониться!
— Тоже мне, склонился! Всего лишь проявил дань вежливости, — возразила Саи.
А мне отчего-то было неприятно такое слушать, и я вернулась к глупой песенке. Эта пси-живая наверняка и мысли читает! Хоть поверхностные.
Фета щелкнула пальцами и рассмеялась.
Саи бросилась к раздаточной, Дик, пройдясь по Фете полным сомнений взглядом, все же сдвинулся с места и отправился за русалкой.
Зеленая гадость по вкусу и правда напоминала водоросли, но если уж она восстанавливает силы, я готова была стерпеть. Мало ли сидела на диетах в свое время? Это всяким королевам все легко дается, а я обычная девушка обычной внешности! Саи права, эти тесты страшно выматывают.
За нашим столом воцарилось молчание. Фета, изящно держа вилку, наматывала зеленые стебельки и запивала соком, неотрывно стреляя глазками в сторону учительских столов. Где консерва всеми силами пыталась приковать внимание красавца, кажется, готовая чуть ли не руками отворачивать его лицо от нашего стола.
Я ела, стараясь не поднимать головы, и все равно, чувствовала на себе чужой взгляд.
Наареш смотрел на меня. Проницательно, неотступно.
Его внимание становилось уже навязчивым, нервировало, выбивало из колеи. Я упорно сосредоточилась на глупых словах и примитивном мотиве, боясь, что половина адептов и все преподаватели сейчас могут читать мои если не мысли, то эмоции.
Не выдержав, бросила ложку и вскинула голову.
К моему удивлению, Наареша в столовой не оказалось. Я поискала его глазами. Сарелия обнаружилась за преподавательским столом, рядом с ней — пустое место.
По щеке мазнул легкий сквозняк. Машинально повернулась в сторону выхода и успела заметить мелькнувшие белые волосы.
Дверь закрылась. Ощущение пристального взгляда пропало.
— Эй, ты чего не ешь? — толкнул меня Дик. — Остынет же!
— Кажется, это ее волнует меньше всего, — фыркнула Фета.
И глянула на меня так, будто знала, о чем я думаю.
— А что, — неожиданно пришел на помощь Дик. — Ты уже решила, где будешь отрабатывать?
— Что отрабатывать? — не поняла я.
— Ну… — Дик бросил взгляд на Саи. — Ты ей не говорила?
— Видишь ли, — промокнув губы салфеткой, соизволила встрять королевна. — Поскольку в Академию попадают дети любых сословий, не каждый из них способен оплачивать обучение. Поэтому те, кого родители не могут обеспечить…
— Моим родителям до сих пор никто не сказал, где я! — рассердилась я. Тоже мне, богатенькая стерва.
— Фета, Элиза из другого мира, ты забыла?
Фета изящно пожала плечиками, всем видом показывая, что ей до этого никакого дела.
— Я работаю в саду, — поспешила сгладить неловкость Саи. — Люблю растения, а воздух — та стихия, которая мне тяжело дается. Потому и выбрала…
— И я могу выбрать? — уточнила я. Саи с Диком синхронно кивнули, и я побыстрее сказала: — Тогда тоже буду с Саи. Где надо подписать?
Надеюсь, хоть не кровью!
— Нигде, внесу тебя в график, — уверил Дик.
— Спасибо, — поблагодарила я. Поднялась и мстительно сообщила: — Прошу простить, у меня индивидуальные занятия с мие Наарешем. Его назначили моим куратором.
О, глаза белобрысой стервы нужно было видеть! И кто теперь удовлетворяется платочком?
ГЛАВА 7
Какое-то время я быстро удалялась от столовки, продолжая напевать дурацкую песенку. К счастью, никто за мной не увязался, хотя я задержалась у раздачи, чтобы взять немножко мяса Белке.
Оглянувшись и не увидев преследователей, притормозила, чтобы свериться с Мобилкой. Уроки с Наарешем стояли на два. Похоже, его сегодня тоже освободили от пар. Я занесла Белочке лакомство — правда, моя красавица лишь лениво приподняла голову, сыто облизнулась и перевернулась на другой бок спать.
Погладив малышку, я вышла немного побродить по территории. В Академии стало тихо — большинство адептов разошлись по послеобеденным парам, только изредка мелькали те, у кого окно. Интересно, можно ли прогулять, или личный помощник вынесет мозг, еще и доложит декану? Ну и контроль…
Неприятный холодок скользнул по спине. Я замедлила шаг, настороженно оглядываясь. Что это? Кто?
По соседней дорожке, почти скрытый кустами, двигался мужчина. Сердце нехорошо трепыхнулось — и внезапно для себя я узнала его. Один из тех, кто вломился в мою квартиру, выкрал меня из родного мира! Ловец!
Не знаю, каким чутьем я определила, что это он, но не усомнилась ни на миг. Стараясь держаться на отдалении, чуть прошла следом.
Мужчина двигался в сторону обсерватории, возвышавшейся над территорией. Задумчиво остановившись, я вдруг вспомнила ночное происшествие. Наареш. Что он обо мне знает? Что ко мне имеет? Зачем ночью следил? Или просто провожал, хотел убедиться, что не повторю попытки пробраться к порталу?
— Ищете дорогу в Ментальный зал? — от пробирающего баритона мурашки скользнули по спине.
Запах омеги имеет одну особенность. Он способен пробуждать в лугару первобытные инстинкты, спрятанные под хрупким налетом цивилизации. У кого-то это чудовищная жестокость и безумная похоть, у кого-то — отчаянное желание укрыть, защитить, оберегать маленькую омежку, даже ценой собственной жизни. И хуже всего, когда оба эти инстинкта встречаются в одном лугару. Знал ли Северин, отправляясь на встречу с партнёрами, что встретит свою судьбу? Нет. Но вид полуголой девчонки, зажатой парнями между мусорных баков, привёл его в исступление. Знала ли Мирослава, отправляясь в столицу, что она наполовину лугару, да ещё омега? Нет.
Зверь не знает пощады, не ведает чувства жалости. Все, чего он хочет — это месть. Она — его истинная пара и единственная дочь того, кому он поклялся отомстить за смерть своих близких. Жестокий случай столкнул их лоб в лоб, заставил вспыхнуть от страсти. Но разве способен любить тот, в чьем сердце давно живет жажда мести? Каждая книга цикла может считаться самостоятельной, но связана с другими местом действия и второстепенными героями. Содержит нецензурную брань.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.