Академия для Сапфира - [4]

— Родители опять поссорились. А я…

Я сама не поняла, как моя голова оказалась у нее на плече. По щекам текли слезы, слова лились бурным потоком. Я выложила все: и про злокозненный плющ, и про нахального Сапфира, и про пощечину упомянуть не забыла. Все-таки очень важно, чтобы был рядом близкий человек, с которым можно поделиться сокровенным, даже если помочь он ничем не может.

— Ну и как он тебе? — хитро прищурилась бабушка.

— Кто?

— Не притворяйся. Сапфир этот! Когда еще бы представился случай оценить экземпляр во всей красе.

Опять лицу стало жарко. Да что ж такое!

— И ничего я не…

— Так я и поверила!

Красивый.

Только наглый. Думает, весь мир вращается вокруг него.

Но высказать свое суждение вслух я не успела. Раздался стук в дверь, а потом, не дожидаясь ответа, в комнату вошла мама. Ей пришлось пригнуться, чтобы пройти в низкую дверь и не удариться макушкой.

— Госпожа. — Она кивнула бабушке и тут же забыла о ней. — Этта, ты принесла лекарство?

— В сумке.

Прогулки по городу в несусветную рань, несомненно, не входили в чисто моих излюбленных развлечений. Но с лекарством, которое невозможно было достать здесь и которое мама заказывала для брата из Эшоля, где до переезда мы прожили несколько лет, произошла накладка. Пришел разбитый флакон. Мама была в истерике. Тогда поздно вечером бабушка написала знакомому магу, и он согласился помочь. Мы не верили. Точнее, мама всю ночь металась из угла в угол, папа с братом спали, будто происходящее их вообще не касалось, а мы с бабушкой пыталась скрыться от бури в комнатке под крышей. Не удалось. Не было еще и пяти, когда туда влетела мама. Ответ от мага пришел. Лекарство было готово, можно забирать. И идти за ним, конечно, выпало мне. К счастью, недалеко, и недрагоценный город по праву считался тихим и безопасным. Там, где мы жили до этого, смею надеяться, никто бы не отправил меня на улицу до рассвета. Это время принадлежало ночным бабочкам и всяким темным личностям.

Порывшись в сумке, мама вытащила оттуда нужное.

Выдохнула.

Впрочем, уже через мгновение ее лицо вновь отражало привычную смесь недовольства и беспокойства.

— А это еще как понимать?! — Она метнулась к окну.

Еще не видя толком ничего, я уже подспудно чувствовала, что что-то там неуловимо изменилось. И поэтому направилась за ней.

Маленькое окошко шло под наклоном, зато отсюда получалось рассмотреть всю стену. Которую… Недосягаемые россыпи! Прямо на наших глазах увивал плющ. Роскошный, пышный, точно как у Сапфира… и в то же время немного другой. Но главное — он стремительно разрастался, полз по стенам, оплел одну из башенок, любопытно постучался веточкой в окно, к которому прильнули мы.

Увы, оно здесь не открывалось.

Мама с досадой стукнула ладонью по стеклу.

— Ненавижу магию, — прошептала чуть слышно. — Дрянь. Вырву с корнем.

Плющ закончил расти и… залился багрянцем. Только сапфировые прожилки на листах остались.

— Если руки дороги, ты его не тронешь, — ледяным тоном распорядилась бабушка. — А теперь иди. Ты должна дать лекарство сыну.

Мама ругнулась демоном и убежала к Грайану.

Я погладила стекло в том месте, где к нему льнул широкий лист. Он пошевелился, будто тоже погладил меня в ответ.

— Невероятно…

Как он сюда попал? Когда мы пришли, по руке Спафира ползала живая веточка, но… Я не думала, что плющ останется здесь. Зачем? Маг ему приказал? Или потому что я хотела? И что все это значит?

— Скоро меня не станет, — вдруг заговорила бабушка.

— Не правда! Ты…

— Старая, дряхлая и стою одной ногой на том свете, — усмехнулась она, поглядывая на меня с каким-то странным выражением. — Надо к этому времени успеть пристроить тебя. Лучше замуж.

Слова противоречия вертелись на языке, но… я решила отшутиться.

— Если цель такая, тебе придется оставаться здесь еще очень долго.

— Так как тебе Арман Сапфир? — не обращая внимания на мои слова, вновь спросила бабушка.

Я выразительно скривилась.

— Никак!

— Ну-ну.

Шикарный плющ — лучшее, что в нем было, но теперь чудесное растение и у меня есть.

Настырный побег смирился с тем, что внутрь просочиться не удастся, и устроился по ту сторону окна.

Я подала бабушке очки, принесла утреннюю газету, а сама отправилась готовить завтрак. Нам двоим, потому что о себе и Грайане мама заботилась сама.

Причин жаловаться на жизнь, вроде бы, было не много. До переезда у меня вообще никаких обязанностей в доме не было. Мы часто меняли города. Когда получалось, я училась. Иногда посещала какие-нибудь занятия, но в основном изучала общеобразовательную программу дома сама. Но только ее. Мама считала, что у меня слишком знатное происхождение, чтобы осваивать какую-нибудь профессию. А еще чтобы водиться с дочерьми семей, живущих по соседству. И уж тем более с сыновьями!

За братом я не ухаживала. Вообще в его комнату почти не заходила. Да и зачем? Он только и делал, что спал. И мама терпеть не могла, когда к нему приближался кто-нибудь, кроме нее.

Жизнь казалась тихой, спокойной и монотонной до тошноты.

Только бабушка в последнее время ее скрашивала.

И еще утреннее приключение.

Хотелось, чтобы мне дали еще какое-нибудь поручение, и пришлось идти в город. Нет, я больше ни за что не приближусь к дому Сапфира. Никогда. Но с удовольствием прогуляюсь по оживленным улицам, подышу воздухом, посмотрю на витрины и прохожих.