Академия демиургов - [43]

Почти два месяца новые ученики Митяя путешествовали вместе с ним и другими ведлами по всей планете и принимали участия в самых сложных операциях. Они научились плавно, без всяких землетрясений поднимать горы и намораживать на них ледники, создавать и осушать озёра, переносить с места на место чуть ли не миллионы животных. В общем занимались рутинной ведловской работой, которая показалась им деяниями настоящих демиургов. Везде к ним относились с большим уважением и встречали их, как самых близких друзей и родственников. Между тем не всё было так уж и безоблачно. Земля планета не маленькая, а потому ведлам приходилось очень много работать, чтобы поддерживать на ней гармонию, а попросту соблюдать экологический баланс. Талары видели это, всё понимали и втайне одновременно и завидовали ведлам Земли, и сочувствовали им. Наконец практика на природе завершилась и они вернулись в Дмитроград, находящийся в самом благоустроенном уголке планеты, где всё давно уже было сделано. На следующий день после возвращения они всей компанией пришли на виллу Митяя и Тани, чтобы позавтракать вместе с ними. В таком своём желании они были не одиноки и за большим столом, стоящим на просторной веранде, увитой виноградом с огромными кистями созревающих и уже созревших ягод, собралось ещё два десятка супружеских пар включая четверых золотых гигантопитеков. Было, как всегда, шумно и весело. Такие завтраки на вилле давно уже сделались не просто традицией, но чуть ли не официальным мероприятием.

Рядом с верандой находился большой, красивый пруд с крошечными живописными, каменными островками, в которых резвилось и, отважно ныряя в воду, охотилось на ванскую сельдь пять белоснежных, длинношерстных кошек с разноцветными глазами и громадный котяра, папаша множества котят, раздариваемых всем Митяем и Таней. Мурзик чувствовал себя на вилле хозяином и падишахом. Свирепый, словно турецкий янычар, по отношению ко всем соседним котам, к людям этот великан кошачьего племени, вес которого превышал двадцать килограмм, не просто благоволил, людей он очень любил и был с ними до безобразия ласковым. Больше всего он любил сидеть у кого-либо на коленях, но только не во время завтрака. Поутру кота тянул к пруду и особенно к рыбе, которую он любил до невозможности, хотя потом, в течении всего остального дня, трескал всё, что дадут и был не прочь полакомиться ещё и виноградом. Хотя все и наблюдали за кошками, плескающимися в воде, разговор за столом шел вовсе не о них. Митяй так до сих пор и не придумал, с какого бока лучше всего подойти к главной проблеме Матери Таларии, возрождению её животного и растительного мира. Засевать же эту планету земными растениями и везти туда в виде эмбрионов земную фауну, не имело особого смысла. Сигурд, покончивший с завтраком раньше других, лакомясь виноградом дамский пальчик, виноградины которого были размером с хороший нежинский огурец, со вздохом сказал:

— Вам тут хорошо, ребята, а вот у нас на Таларии животных можно увидеть только в музеях, в виде чучел или заспиртованных в огромных банках. От этих слов Митяй чуть не поперхнулся и воскликнул:

— Сигурд, так у вас что, есть музеи? Учёный обиделся и едко огрызнулся:

— Митяй, ты нас что, хочешь ниже плинтуса опустить? К твоему сведению, на Таларии таких музеев понатыкано чуть ли не на каждом шагу, а про заспиртованность я просто так брякнул. На самом деле все животные, которые мешали нашим дебильным предкам в эпоху реконструкции мира, находятся в среде криптона и охлаждены до минус пятидесяти градусов, а потому выглядят, словно живые. Между прочим, у нас и археологических музеев на планете великое множество. Каждая кость, которая лежала в грунте, каждая окаменелость приведены в надлежащий вид и либо хранятся на полках в запасниках, либо выставлены на витринах для всеобщего обозрения. Мы же не дикари. Митяй радостно улыбнулся и сказал, отдуваясь:

— Уф, прямо камень с души упал. Ребята, если у вас есть музеи, а в них экспонаты древних времён, включая окаменелости, то вы сможете легко всё остановить.

— Но как, Митяй? — Возмущённо завопил Сигурд — У нас ведь совсем не осталось нормальных животных и мы не можем воспользоваться даже теми крохами генных материалов, чтобы вернуть им нормальный облик.

Все остальные талары закивали головами и тоже загалдели, соглашаясь с ним и выражая недоумение словами Митяя. Ну, а он усмехнулся и принялся им объяснять:

— Ребята, вы ведлы и для вас нет ничего невозможного. Мне ситуация на Таларии представлялась куда хуже, чем она есть на самом деле. Извините, но я считал таларов вообще кончеными придурками, которые перевели все научные данные об истории своего мира в цифровую форму и сейчас сидят у разбитого корыта, как старик со старухой из сказки Пушкина.

— Не знаю, какую сказку ты имеешь ввиду, Митя, — со вздохом сказал Нил, — но так оно и есть. Митяй отрицательно помотал головой и возразил:

— Нет, всё не так печально, Нилушка. Ты ведь можешь с лёгкостью извлечь полный набор генных материалов даже из окаменелого моллюска и создать на их базе яйцеклетку, тебе будет достаточно просто трансформировать для этого яйцеклетку любой таларины, затем тебе будет достаточно взять вторую точно такую же окаменелость и из неё создать сперматозоид. После этого тебе будет достаточно всего лишь оплодотворить получившуюся икринку и поместить её в инкубатор. Ну, а через положенный природой срок ты получишь крохотного живого моллюска, которому будет нужна для роста одна только питательная среда. То же самое можно проделать и с высшими животными, а также с растениями. Весь этот виноград, между прочим, был выращен из косточек и должен был очень быстро выродиться, но благодаря ведловству княгини Оленьки этого не произошло. Сигурд пристально посмотрел на Надежду и сказал: