Академик Ландау. Как мы жили - [19]

А в тот счастливый вечер моей молодости, когда Дау впервые поцеловал меня в губы, я безотчётно приняла его поцелуй мгновенной потерей сознания. Его клетки мозга хотели математическим путём вывести формулу любви к женщине! А это ещё никому не удалось. Вот он и прибегнул к спасительному бегству. Я тоже была озадачена тем, что он поцеловал меня только один раз. Сон не сразу пришёл ко мне. Перебирая важнейшие события своей личной жизни, я зашла в тупик. Жизнь таит столько непонятного. Но и вторая любовь может стать первой, настоящей, неповторимой на всю жизнь.

Жизнь меня не обошла. Она подарила мне счастье полюбить Дау. Молодость всегда беспечна, в ту счастливейшую из ночей мне казалось, что я стою на пороге огромного настоящего счастья. В древние времена люди старались скрыть своё счастье от богов. Боги завистливы и склонны к злодеяниям. Они отомстили мне. За большую любовь, за беспокойное счастье, за встречу с Дау.

Дау восхищал тот факт, что мы живём почти рядом.

— Корочка, я вчера встречал восход солнца под твоими окнами. Много занимался, забыл пойти поужинать, у меня дома никаких продуктов не оказалось. Понадеялся на какой-нибудь поздний ресторанчик, но все оказалось закрыто. Ночь прошла, вставало солнце, и я помчался под твоё окно, послал воздушный поцелуй. Увы, серенады я петь не умею, а ты в окно не выглянула, бесчувственная.

— Дау, разве ты питаешься в ресторанах?

— Нет, я на полном пансионе у Олечки Шубниковой. Есть такой замечательный физик-экспериментатор Лев Шубников, а Олечка его жена. Живём мы рядом, вчера я просто заработался и забыл про еду. Когда ты при прошлой нашей встрече категорически отказалась зайти посмотреть мою квартиру, за ужином у Шубниковых я был очень расстроен. Вдруг Олечка говорит: «Все это из-за несчастной корочки!». Я перепугался: откуда она узнала? Я так старался скрыть тебя от всех своих знакомых: «Почему Корочка несчастная?»

— спросил я испуганно. «Дау, что с тобой? Ты стал неузнаваем. Загляни под стол, посмотри, что выделывает наша собака из-за хлебной корочки».

— Почему ты скрываешь меня от своих знакомых?

— Понимаешь, с первого взгляда, с первой нашей встречи ты так много для меня значишь. Начнут подшучивать, дразнить, а мне не до шуток. Я так в тебя влюблён.

— А раньше влюблялся?

— Конечно, и не один раз! Первый раз я влюбился в беленькую Верочку в школе танцев. Тогда мне было шесть лет. Став студентом, я её разыскал. Красивой она не была. Потом ещё влюблялся в красивых девушек, но все по-настоящему красивые девушки нарасхват. Они все замужем. Какое счастье, что я тебя встретил, когда ты уже разошлась со своим мужем.

— Я только собиралась это сказать тебе. Как ты узнал? Общих знакомых у нас ведь нет.

— О, я так старался разузнать о тебе все. Только очень боюсь: вдруг ты захочешь к нему вернуться. Поехать за тобой в Ростов я не могу, там нет физиков, там я не смогу работать! Мне сказали, что этот Петя красив, как молодой бог.

— Ты даже знаешь, что он в Ростове. Нет, к нему я не вернусь. Скажи, Дау, какие человеческие качества ты ценишь превыше всего?

— Доброта превыше всего. Конечно, ещё и ум.

— А худшие?

— Хуже дурака придумать трудно, но жадность и жестокость — самые омерзительные человеческие качества. Мой учитель Нильс Бор очень добрый человек. Доброта очень украшает человека! В Копенгагене у Бора было очень интересно и очень весело. Бор любил шутку и всегда шёл на неё. Как-то после возвращения в Ленинград приближалось первое апреля. Сотрудник нашего института опубликовал свой научный труд. Читаю — абсурд. Пишу Бору в Копенгаген, чтобы он дал телеграмму в наш институт на имя данного сотрудника с расчётом, чтобы телеграмма прибыла в институт первого апреля, с содержанием: Нобелевский комитет заинтересовался научным открытием такого-то. Срочно просят прислать четыре экземпляра работы, фото и т. д. и т. п. Несчастный «великий учёный» с утра бегал фотографироваться, всем совал читать международную телеграмму Бора. Пьяный от счастья, с самодовольной улыбкой он запечатывал огромный конверт, когда подошедший к нему Ландау объявил своей жертве о первоапрельской шутке.

— Дау, это очень злая шутка!

— Да, но такие работы очень дорого обходятся нашему государству! Научные работники всегда должны помнить, что они сидят на шее у трудящихся. Наука — вещь дорогостоящая, ею должны заниматься только люди, приносящие пользу науке. Но, к сожалению, многие просто используют науку. Сколько липовых работ! И их авторы преуспевают.

— Дау, почему ты уехал из Ленинграда?

— Корочка, Харьков — лучший из городов! Здесь я нашёл тебя. Ты сама не понимаешь, какой переворот сотворила в моей жизни!

— Ты удрал от жены?

— Я? Ха-ха! — он смеялся. — Так ты решила, что я женат?

— Не решила, просто подумала.

— Разве я выгляжу таким дураком? Жениться можно по глупости или из каких-либо мелко-бытовых или материальных соображений, на которые я совершенно не способен.

— А разве по любви не женятся?

— Только дураки. Ты выходила замуж за Петю по любви?

— Конечно.

— Сколько вы вместе прожили?

— Одну зиму. Дау, он оказался таким самовлюблённым дураком.