Аид, любимец Судьбы - [99]
Цепи почему-то представлялись ясно: две толстые змеи, лежащие на ладонях отца, кто-то сказал – работа Циклопов, или я сам опознать успел, пока звезды на небе не разбавились звездами в глазах. Чем же это они мне… судя по ощущениям – на башку колесницу уронили, голова – сплошная шишка.
Кажется, это Титий все-таки. Сетовал на то, что в последнем бою недопроверил, насколько у меня крепкая голова, – вот и закончил начатое.
Жаль, не было на этом празднике Лиссы-безумия. Она бы их, небось, отговаривать кинулась. Мол, Аид ведь не то что Зевс: вы его по голове, а он раз – и дочку родил. Аида по голове бить нельзя, у него с ней и так не все хорошо.
Плохо у меня с головой. Если уж не додумался, во что выльется встреча с родителем…
Застонал – не от боли, так, от собственной глупости, и получил в ответ: «Хныкать вздумал? Привыкни, что я у тебя суровая».
Ну, с этим я спорить не собирался.
Ноги. Вроде, обе. Не к месту попросилось в память Полынное Поле, первый бой, попавшийся в лапы к великанам сатир стонет: «Ноги болят… ноги…» – а ног-то уже и нет, так, лохмы какие-то. Я попытался скосить глаз вниз – ага, как же, пришлось принять на веру, что с конечностями у меня пока получше, чем у того сатира.
Зубы – на удивление все. Нос, конечно, сломали, воздух в грудь не идет – целых ребер нет ни одного, чему тут дивиться, они об меня ноги поотбивали, а кто-то еще и дротик погнул, все причитал, пока меня сюда волокли – мол, ах, какой был дротик, а этот Кронид такая зараза, такая зараза…
«Самые страшные раны, невидимка, оставляет собственная глупость».
Это нужно запомнить. И аэдам передать. Так мол и так, глупость у старшего Кронида – страшнее не бывает: сначала отпинала его ногами, потом дубинами прошлась, потом ножом и огнем поигралась (бороду сожгла, с-скотина!), а потом – в цепи и на стенку. И если самому Черному Лавагету попадаться не следует, то уж глупости его…
«Ничего. Все рассчитано. Я знал. Главное – век…»
Ананка только сплюнула в бессилии – что с таким сделаешь…
Чрево Офриса почивало: ни голосов, ни шагов, только храп – на зависть вечно спящему Эребу, густой, во много сотен напевов – с драконьим шипом, присвистом, сонным чмоканьем каких-то кровососов, бормотанием переевших титанов…
– Я же говорил, его сюда повели, то есть, потащили…
Пустота как была тьмой, так и осталась. Глаз худо-бедно проницал мрак, но кроме ослизлых каменных стен ничего не видел – пока коренастая фигура не появилась из ничего.
– Темно, – гость споткнулся, шепотом ругнулся, но беззлобно, наткнулся на меня, провел по руке. – Ага, вот цепи…
Голос был незнакомым, а тон – вполне.
– Почему… не… Прометей… – губы-скряги не хотели открываться, отдавать слова.
Пустота брякнула бронзой и выпустила из себя Эвклея, сжимающего мой шлем.
– Дурень, – вслед за Ананкой припечатал распорядитель. – Что мне Прометея – на себе было переть? Его после разговора с братиком в мегарон на Олимпе заведи – так и там на все стенки понатыкается.
– Брат с твоей колесницей, – горячо зашептал младший сын титана Япета. – А я сейчас, я тоже учился кузнечному ремеслу, просто тут немного темно…
С моей колесницей? Ох, запинает квадрига провидца, если только не побрезгует.
Хотя на чем еще уходить от погони?
– Хорошая ковка… и звенья не разогнуть… Ничего, я крюки, которые из стен, сейчас…
Холодная змея соскользнула с правого запястья. С левого, наверное, тоже: все равно не почувствовал.
Эвклей сообразил, что на ногах я не устою, в последний момент: дернулся было подставить плечо…
– Да куда ж ты, сволочь, так шустро падаешь?!
Подошел, посмотрел, поскреб плешь, даже в темноте сияющую жиром.
– Ну что, как понесем-то? За руки и за ноги или того… с почтением?
Тащили они меня все-таки с почтением: под правую руку – Эвклей, под левую, которой от плеча как не было – младшенький Прометея. Долго петляли, скрытые невидимостью хтония, по извилистым ходам Офриса. Натыкались на каких-то титанов, змей, нетопырей, кладки паучьих яиц, пререкались шепотом, Эпиметей все причитал, что вот, он же сын вещего Япета, и он же предвидел, что что-то нехорошее случится, вот не надо было ему вообще на этот праздник. А Эвклей хмыкал – праздник как праздник, поели славно, и вина было вдоволь.
Когда мы вышли наконец – небо было бледным и холодным, и в нем серпом-напоминанием ухмылялся месяц. Самая короткая и самая дорогая ночь прошла, Эос-Заря готовилась выкатывать свою колесницу на привычную дорожку, только собиралась медленно, трудно: недоспала за недолгую ночь. Костры прогорели и теперь исходили на черные дымы, из каких-то недотоптанных кустов неслось вялое хихиканье, а над спящими титанами, озабоченно морща нос, парил Гипнос-сон и непрестанно брызгал маковым настоем. Кропил наотмашь, не особо разбираясь, в кого попадет.
– Ого, – выдохнул Эпиметей. – А врал, мол, больше часа я их всех не удержу, они ж дети Геи, это древняя мощь, куда мне…
– Так у него уже настой вон кончается, – пропыхтел Эвклей. – Давай быстрее.
Быстрее – значит, напрямик. Наступая на ладони спящих, миски, тимпаны, недоеденные куски, перешагивая какое-то оружие, венки…
– Здоровый, гад!
Силы Гармонии преподносят своим рекрутам очередной подарочек: мир с вырождающейся магией, где обычные стихии почти бессильны. Как, спрашивается, в таких условиях сладить с местным злым гением, группой мощнейших магических сущностей и их таинственным хозяином? А главное — как это сделать, еще и не вызывая Повелителя Тени? Отважные и тупые повстанцы, придурковатая нежить и непонятные катакомбы — похоже, на этот раз команду Серой Дружины ожидает полный голливудский комплект! Да, а ещё под ногами настойчиво путается местный архивариус — личность, вроде бы, милая, но склонная преподносить внезапные сюрпризы.
Собрали как-то Силы Гармонии команду – равновесие в мирах подправить. Только малость просчитались с составом − и вот уже алхимик травит всех подряд, блондинка то и дело во что-нибудь перекидывается, светлый рыцарь страдает патологическим мироспасательством, а демонический шут ухохатывается над всем этим с высоты птичьего полета. А тут еще первое задание, пропадающие из мира античности боги, странные местные обычаи, мечущие молнии жеребцы… Что остается делать в такой ситуации единственному нормальному призывнику? Правильно − пытаться поддерживать баланс безумия.
Что делают Силы Гармонии, когда им скучно? Собирают старую гвардию Серой Дружины и начинают подбрасывать сюрпризы горстями. Ну, а спрашивается, какой сюрприз может быть лучше клыкастого и крылатого шута, отбитого на всю голову? Только целый летающий город таких же крылатых, клыкастых и отмороженных! К которому прилагаются розовые птички с телепатией, парадоксы времени и дворцовые интриги. В общем, рыцарь вновь берется за меч, алхимик за пробирки, шут – за шутки… а несчастная Ольга – за голову.
Однажды битвы заканчиваются. И ты обнаруживаешь, что сидишь над чёрным озером, вычерчивая бесконечную линию своей памяти. Хотите услышать воспоминания того, кто видел великих героев и слышал о великих подвигах, кто был свидетелем заговоров богов и интриг смертных? Нет? Ну, тогда услышьте воспоминания того, кто однажды сорвался сразу в две пропасти. Кто закончил то, что закончиться не могло. Кто видел в лицо свою судьбу. И мы поймём - стоит ли это помнить.
Очень может быть, что Силы Гармонии обнаглели вконец. Иначе с чего бы им срывать с насиженных мест сумасшедшую пятерку Серой Дружины? Да ещё забрасывать в мир, который слишком уж хорошо знаком одному из рекрутов. Да ещё погружать в сказочную атмосферу замков, призраков, турниров... и совсем чуточку - жутких тварей, пожирающих миры. Дружине придётся поднатужиться: из-за каждого угла так и лезут вампиры, состязания алхимиков и ужасные тайны. А ещё в воздухе витает любовь, и это вообще за гранью.
Куда бы послать на практику шестнадцатилетнего мага-отморозка? Правильно, подальше! То бишь, в артефакторий, полный тайн, зачарованных вещичек и ненормальных сотрудников. Где ему сходу подкинут плёвое задание: смотаться в иной мир в компании тихони-артемагини за зловредным Браслетом Безумия. Только вот напарница оказывается не такой уж тихоней, да и артефакт низшего, «синего» уровня опасности с чего-то нужен и нежити, и наёмникам, и контрабандистам. Что тут, спрашивается, делать магическому неучу? Понятное дело, приспосабливаться!
Лейтенант морской пехоты Елена Смирнофф и не думала, что обычная перевозка десанта на новую базу подбросит какие-нибудь проблемы. Падение вертолета в джунгли, потеря любимого и столкновение со сверхъестественным круто изменили ее хорошо распланированную жизнь.Теперь она успешный адвокат и защищает интересы необычных клиентов: вервольфов и других оборотней.
Способна ли любовь к девушке свести парня с ума? Могут ли когти медведицы гризли исцелить обезумевший разум?.. Майкл получает назначение на новую должность и переезжает из Денвера в Биллингс, штат Монтана (США). Два дня спустя он знакомится с очаровательной девушкой по имени Селена, любовь к которой кардинально меняет его жизнь, обрекает на страдания, боль и… новую жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сказки плохо умеют заканчиваться. Почти как битвы. Завершишь одну - а следом привяжется, зацепится, потянется следующая. Хочешь - я расскажу тебе сказку о том, кто взял свой жребий и ввязался в битву, имя которой - бесконечность? Я расскажу об Аиде Неумолимом и Ужасном, об Аиде Похитителе, о Запирающем Двери, о... Нет? Ну, тогда я расскажу об Аиде-невидимке. О нелюбимом муже любимой жены. О друге смерти, воине и воре. И мы увидим - какая из сказок правдивее.