Ахиллесова пята - [5]
– Ну что ж, подготовился ты основательно, – после некоторой паузы с улыбкой произнес Василий Иванович.
– Ну так не каждый же день... такие гости.
– Какие? Которые хуже татарина?
– Ну почему... – Минаев опустил глаза.
Василий Иванович снова улыбнулся:
– Ладно, что засмущался, как красна девица. Все нормально.
– Да я, в общем-то, и... – разведя руками, слегка потряс головой хозяин кабинета и тут же вновь вернул разговор в русло главной темы: – Так что будем, Василий Иванович?
– Что будем? Ну а где мы с тобой сейчас находимся? В Лондоне, что ли? Или в каком-нибудь там Эдинбурге?
– Никак нет. В Париже. В жилище, так сказать, славных муз.
– Тогда какие вопросы.
– Понял. С кофеечком?
– Бьян сюр[3].
Минаев нажал кнопку переговорного устройства:
– Володя!
– Слушаю, Гелий Петрович, – голос из громкоговорителя доносился с каким-то гулким усилением.
– Ну-ка сообрази нам кофейку. Ну и... сопутствующие товары соответственно.
– Хорошо, – ответил невидимый Володя.
Минаев снова нажал на кнопку, и гул исчез.
– Слушай, давно хотел тебя спросить, – после небольшой паузы произнес Василий Иванович. – У тебя родители не химики случайно были?
– Почему химики? Чего-то не то нахимичили?
За новой короткой паузой последовала легкая усмешка, которую можно было истолковать так, что юмор начальством, в общем-то, оценен.
– Да нет, гелий это же газ вроде.
– А-а. Нет, у меня отец геолог был. И изобретатель.
– Изобретатель?
– Любитель. Хотел генератор создать, чтоб от солнечной энергии питался. В тайге актуально. А Гелиос – это же по-гречески...
– Ну да, ну да. Понятно. – Начальство снова показало свою спину.
Лицо Гелия Петровича непроизвольно сморщилось в кислой гримасе – он почувствовал, как к нему опять возвращается чувство какого-то смутного беспокойства. «При чем тут родители? – подумал он. – Что это: простое любопытство? Ничего не значащая фраза, произнесенная лишь для того, чтобы поддержать разговор? Или?..» Что «или» – он четко еще не представлял и, в общем, даже в мыслях не хотел развивать эту тему, но своим более чем за двадцать лет работы в разведке натренированным чутьем понимал, что внезапный и незапланированный приезд Василия Ивановича Ахаяна, начальника отдела, курирующего работу возглавляемой им резидентуры, явно не был, да и не мог быть случайным и беспричинным. Тем не менее, хотя пошел уже третий день его пребывания в Париже, а на завтра был забронирован обратный билет в Москву, шеф так до сих пор и не соизволил дать не то что каких-нибудь там разъяснений, но даже обычного жиденького намека относительно цели своего визита. Вчера он полдня беседовал с личным составом резидентуры; с интересом, но достаточно бегло просмотрел несколько агентурных дел и отчетов; после обеда почти целый час о чем-то совещался с послом, а вечером, вместо намеченного культурного похода в «Мулен Руж», зачем-то потащил Минаева в какую-то «левую» забегаловку в тринадцатом округе, возле площади Италии, где раньше, по его словам, один старый полуеврей-полуцыган лучше любого Ойстраха играл на скрипке Пятый венгерский танец Брамса и Чардаш Монти и где он, Ахаян, любил в свое время назначать встречи своему самому ценному агенту.
– Жерара Филипа? – внезапно бросил Ахаян, кивая в сторону окна.
– Что? – не поняв, переспросил Минаев.
– Я говорю, Жерара Филипа? – чуть громче повторил шеф и уточнил: – Улица.
– А-а. Да, его, родимого.
– Классный был актер. Я в юности «Фанфана» раз двадцать смотрел. Однажды, помню, даже в Тихорецкую из Ростова специально мотался. Жаль, умер рано. Рак печени.
– Зато запомнился молодым. Как Есенин. Или наш вон актер тоже, как его...
– Урбанский?
– Ну да. Кстати, они здесь недавно на ту же тему, ну... Фанфана... новый фильм сварганили. В Каннах премьера была. С помпой. В Москве еще не показывали?
– Показывали. Такое дерьмо.
– И не говорите. Особенно эта... подруга-то его. Гадалка. В старом фильме такая, можно сказать, бель фам[4].
– Лолобриджида?
– Ну да. А эта... Пигалица. Нет, что ни говори, разучились французы кино делать. Напрочь.
– Французы! А итальянцы? Все разучились. Нет, что ни говори, гибнет европейская культура, Гелюша, гибнет.
– Да уже, считай, погибла. У них же сейчас что на улице, куда ни плюнь, одни черномазые, да исламские братья, что на экране. Деголлевского носа уже, почитай, днем с огнем ни у кого не сыщешь. Если только в провинции. А так одни приплюснутые. И вот с такими вот губищами. Тут, кстати, фильм тоже они один интересный как-то пару лет назад сделали. Про самих себя. Депардье, значит, француз-учитель, в школе чумазых учит, а они над ним издеваются как могут. И смех и грех. Хотя у нас тоже в этом смысле... в Москве вон по рынкам пройдешь, так... – Минаев сделал не очень понятный жест рукой и посмотрел на своего собеседника.
– Н-да... – неопределенно протянул собеседник и тут же задал вопрос: – Кстати, по поводу исламских братьев. Как здесь сейчас обстановка?
– Потише. Немного. Дээстэшники[5] тут пару раз неплохо пошерстили. В Роменвиле человек двадцать алжирцев замели, и ото всех в Чечню ниточка.
– Показуха. К визиту, небось, старались.
– Естественно. Да нет, конечно, все это капля в море. Их тут, Махмудов этих законсервированных, как грязи.
Если верить французам, предательства чаще всего совершаются не по обдуманному намерению, а по слабости характера. Вот только легче ли от этого тем, кого предали? И можно ли простить предателя, поверить в искренность его раскаяния и дать ему шанс исправить совершенную однажды ошибку?В результате хитроумной операции российской Службе Внешней Разведки удалось установить, что один из ее сотрудников завербован ЦРУ. Тщательно изучив подоплеку и обстоятельства произошедшего и подвергнув выявленного «крота» проверке на «детекторе лжи», руководство СВР принимает решение дать этому человеку возможность искупить свою вину.
Операция израильских агентов по уничтожению террористов из организации «Черный сентябрь» после убийства израильских спортсменов на олимпийских играх Мюнхен-72. На основе этой книги были сняты фильмы «Меч Гидеона» и «Мюнхен».
Шестнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» открывает повесть Валерия Аграновского «Профессия: иностранец» о советском разведчике Г.-Т. Лонгсдейле. В остросюжетной повести Анатолия Степанова «Футболист» речь идет о дельцах, превращающих спорт в средство обогащения, лишающих миллионы истинных болельщиков удовольствия от спортивной борьбы. В материал Юрия Митина о Конан Дойле органично вплетается рассказ о возникновении криминалистики как науки, автор останавливается на некоторых давних делах, являющихся вехой в развитии одного из направлений криминалистики — дактилоскопии, токсикологии, судебной медицины.
Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…
1983 год, КГБ просит о помощи британскую Секретную службу, ЦРУ и израильский Моссад в проведении операции против международной неофашистской группировки, именуемой НСДА. Комитет госбезопасности располагает данными, что эти неофашисты скупают оружие на советской военной базе, расположенной под Алакуртти, около русско-финской границы. Местоположение секретной базы, куда террористы тайно переправляют оружие через границу, неизвестно. Предводителем неофашистов является некий граф Конрад фон Глёда, человек с туманным прошлым...
В данный сборник вошли остросюжетные повести известного болгарского писателя Андрея Гуляшки об Аввакуме Захове: «Случай в Момчилове», «Приключение в полночь», «Дождливой осенью» и «Спящая красавица».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Москве при загадочных обстоятельствах погибает арабский олигарх Вилаята Ашрафи, владелец мощной строительной компании. Тайну его смерти в течение нескольких месяцев пытались разгадать ведущие мировые криминалисты, однако эти попытки не увенчались успехом... Вилаята один вошел в свою квартиру, заперся изнутри и почти сразу же умер. Медики установили: олигарх был отравлен, но кем, чем, как и когда – неизвестно... Партнеры Ашрафи, наслышанные о выдающихся способностях знаменитого эксперта-аналитика, обращаются к Дронго с последней надеждой.
Известного тележурналиста убивают на роскошной даче, стоящей на берегу Каспийского моря. И по закону жанра подозреваются все, кто был в этот момент на даче. Ни у одной из многочисленных версий нет убедительных доказательств. Эксперт-аналитик Дронго понимает: дело зашло в тупик. И… он выдвигает собственную — как всегда парадоксальную и непредсказуемую — версию. Может быть, убийца среди тех, кто вне всяких подозрений?
В шотландском замке, который купил русский олигарх, в ночь на Рождество убили красавицу-фотомодель. Полиция сразу арестовала ее бойфренда, ведь все улики указывали на него: парень поругался с погибшей, и на пистолете нашли отпечатки его пальцев. При этом у каждого из гостей оказалось стопроцентное алиби. Но подозреваемый стал упорно отрицать свою вину. Полицию он не убедил, но убедить Дронго ему все же удалось. И эксперт-аналитик решил как следует разобраться в семейных отношениях олигарха…
Всемирно известный эксперт-аналитик Дронго не любит показываться на людях вместе со своей женой. Но в этот раз он поступается этим принципом. Российский бизнесмен Чистовский так настойчиво приглашает сыщика на свой день рождения, что отказаться невозможно. Кроме того, на роскошной вилле бизнесмена, расположенной на Сардинии, собирается любопытная компания... Но бурное веселье кончается внезапно и трагично. В собственной комнате гибнет известный плейбой Стивен Харт, а позже в гостиной умирает от яда грузинский делец Автандил Нарсия.