Ахиллес, или Мир Аль-Азифа - [2]

По началу, все это было угодно Единому Богу.

При возвращении души в первичное лоно, справиться с ней было очень просто, а качество обретенной информации, вполне хватало на то, что бы чувствовать постоянное развитие. Но настал момент, когда элементариев стало столь много, что поток антиподных частиц усилился в многократное количество раз. И снова Единство Целого было поставлено под сомнение. Тогда Бог разделил единый мир на многочисленные составляющие. Посредством изменения структуры пространства и времени, и единый материальный мир, был разбит бесконечное множество. Но как и следовало ожидать при прошествии некоторого времени, все повторилось с начала. Тогда Бог принял решение об уничтожении по сути своих же творений.

И названо это было — Армагеддоном.

Уничтожались правда не сами миры, а их обитатели. Когда приток антиподных душ становился настолько мал, что все это могло привести к торможению развития единого информационного поля, Бог снова населял миры духами и все начиналось с начало.

И названо это было круговоротом.

Таков жизненный цикл.

Нет Добра нет Зла — есть только Познание и Само Совершенство.

Пробуждение.

Его Я блуждало в материнском начале. Ему было приятно и хорошо. Нет, даже не так. Нет просто таких слов, что бы описать то великолепие и умиротворение, которые царили в его сущности. Он осознавал, что он индивидуален и в то же время, что он часть всего, что его окружает. А окружал его Абсолют. Он не знал, сколько продолжалась эта нега, но наступил момент, когда кто-то властный и настойчивый в своем желании, позвал его помимо его же воли обратно. Он знал, что место, куда его призывают, зовется ТАРТАР. И что будь на то его воля, он бы туда никогда больше не возвращался.

***

В голове стало проясняться. Ахилл приподнялся на правый локоть и попытался сфокусировать свое зрение на окружающей его действительности. Было темно и сыро.

— Не уж-то я в темнице? — удивленно подумал он — Быть того не может.

Он сел и посмотрел на свое ложе. Оно было каменным, но покрыто травами, с сильным дурманящим запахом.

— Ни чего не понимаю.

Он попытался вспомнить кто он. Получилось как-то странно.

Он осознал, что он Ахиллес, царь Мирмидонцев, лучший воин Эллады (своей родины), Ахейского корня, но вот как он здесь очутился, и как он жил до этого — Вспомнить не удалось. Он попытался возродить в своем воображении лица родителей, но в голове было пусто. Попытался вспомнить своих друзей, опять ничего. Свои битвы — пустота. Но как бы это странно ни было, он помнил, что рожден от союза земной женщины и божества, не проиграл ни одной битвы, и что его воинской доблестью восхищался весь цивилизованный мир.

Ахиллес встал с ложа и внимательно осмотрел свое тело. Ни каких видимых ранений, порезов или кровоподтеков.

'Может меня по голове чем-то огрели и поэтому я ничего не помню?'

Помещение было не большим и с очень причудливо отделанными стенами. Подойдя к одной из них поближе, его глазам предстали картины не вероятных битв людей с еще более не вероятными персонажами — монстрами. Ахилл дотронулся рукой до стены и отметил про себя, что стены мраморные и сразу подивился.

' Как это возможно? На куске цельного мраморного блока, вылепить такие фигурки?'

Все они были словно родными частями этого материала, так как обработки типа шлифовки или резьбы, ахеец не заметил. Мастер словно расплавил мрамор до состояния глины, вылепил из него нужную сцену, разгладил нетронутую поверхность и потом, заставил все это стать обратно сплошным монолитом.

Сзади, в спину ударил яркий луч света. Он не стал разворачиваться… Он знал, если там враг, то он уже мертв, если нет, тогда надо показать, что он ничего не боится и умеет контролировать как свое тело, так и разум.

— О прекрасный Ахиллес. Любимец богов и своих соплеменников. Ты действительно так же хорош, как о тебе отзывалась моя мать Афина? — последнее выражение, скорее было вопросом нежели утверждением.

'Так вот оно что. Я умер и сейчас нахожусь в загробном мире Богов!'

Он не спеша посмотрел и увидел перед собой лишь ослепительный свет, которое постепенно трансформировалось в облако. Оно было с рост среднего человека и понемногу стало уплотняться, пока не приняло форму человеческого тела.

Какое это было лицо! Оно было таким же прекрасным, как утренняя песнь соловья Геи.

— Я умер? — просто спросил он.

— О нет, мой дорогой и прекрасный избранный. Я в тайне от всех людских богов выкрала твою бессмертную душу и воссоздала тебя в своем мире, так как мне нужна помощь героя!

Ахилл стал прохаживаться в зад в перед, разминая затекшие суставы. Богиня с восхищением смотрела на обнаженного воина. И там действительно было на что посмотреть. Он был не столь уж высокого роста, около четыре локтя и два пальца в высоту (примерно 198 см.) Его торс был, как и у всех атлетов античности, развит равномерно и рельефно. Каждая мышца его тела, была четко выделена и развита пропорционально всем остальным. Его красота, для многих истинных ценителей совершенства человеческого тела (художников и философов), была соизмерима с прекрасным и даже совершенным женским телом Елены Прекрасной, из-за которой и вспыхнула Троянская война.