Ахиллес и Черепаха - [5]
– Сполосни ее только, – посоветовал Ахиллес. Потом оглянулся.
У него вдруг появилось смутное подозрение, что он сделал что-то не так.
Для тех, кто понимает
– Слушай, – сказал Ахиллес, – а как тебя на самом деле зовут?
– Альмутасим, – сказала Черепаха.7
Мидас
– Да тут работы больше. Вы посмотрите на это! – возмущенно сказал Мидас.
Все посмотрели.
«Этим» было старое, громоздкое трюмо.
– Ну, трюмо, – сказала Черепаха. – Ну и что?
– Тебе только пальчиком – р-раз, – сказал Ахиллес. – И готово.
– Кому нужно трюмо из золота?
– Тебе лучше не знать, – сказал Ахиллес. – Это разрушит твои идеалы.
– Тебе же это раз плюнуть, – сказала Черепаха.
– В прошлый раз ты так и сделал, – вспомнил Ахиллес.
Уши Мидаса печально склонились в знак согласия. Он издал горький вздох и занялся трюмо.
– Уф! – сказал Ахиллес, скидывая тяжелый груз на песок. – Вот.
– Супер, – сказал Язон, оглядывая добычу. – Молодец. Герой. В отца пошел.
Ахиллес тоже посмотрел на злополучное трюмо.
– Золотое руно помню. А это что значит?
– Оговорился, – виновато сказал Язон. – Но ребята своим уже сказали…
– Плетете женам черт-те что, – сказала Черепаха.
Ахиллес и Язон переглянулись и хором ответили:
– Много ты понимаешь в настоящей рыбалке!
Тесей
– …И со мной было семь юношей и семь девушек, – сказал Тесей.
– Толпа, – сочувственно сказал Ахиллес.
– Одна даже с ребенком, – добавил Тесей.
– И вы, конечно, заблудились, – сказала Черепаха.
– Заблудились. Лабиринт все-таки.
– А нить?
– Сто метров, – ответил Тесей. – Потом катушка заканчивается. Можешь проверить.
– Ну а потом вы встретили его? – спросил Ахиллес.
Тесей помолчал, заново переживая приключение. Потом вздохнул:
– Да. Это было ужасно.
– До сих пор не пойму, – задумчиво сказала Черепаха, – как ты его одолел?
– Нас спас сторож.
Черепаха сделала большие глаза.
Ахиллес озадаченно посмотрел на Тесея.
– Мы заподозрили неладное, когда два раза подряд прошли мимо брошенной булочки, – продолжил Тесей. – А когда этот Гаррис достал план в третий раз и с умным видом сказал, что Хэмптон-Кортский лабиринт – самый обширный в Европе, пришлось звать на помощь.
Мефистофель
– Ну, – сказал Мефистофель, – кто примет мое предложение?
– Только не я, – фыркнула Черепаха.
– И не я, – сказал Фауст. – Одного раза с меня хватит. Я пас.
Все посмотрели на Ахиллеса.
Тот эффектно выдержал паузу, потом медленно кивнул.
Мефистофель так и расцвел.
– Да ты с ума сошел, – сказала Черепаха.
– Ты не знаешь, с кем связался, – сказал Фауст.
– Я Трою брал, – гордо сказал Ахиллес. – Подумаешь.
– Ты подумай, что на кону… – пробормотал Фауст.
– Так, все, – сказал Мефистофель. – Он сделал выбор. Что тебе нужно, Ахиллес?
– Деньги.
Мефистофель подвинул к Ахиллесу бумагу и перо.
Ахиллес быстро написал что-то на бумаге, расписался, медленно подвинул бумагу на середину стола.
Фауст и Черепаха уставились на бумагу.
Ахиллес и Мефистофель неотрывно глядели друг на друга.
Длилось это долго.
В воздухе немного запахло серой.
Потом Мефистофель улыбнулся:
– Вскрываюсь!
– Что у тебя?
– Две пары. Короли и тузы.
– Не катит, – расплылся в улыбке Ахиллес. – Три двойки.
Он сгреб со стола свою долговую расписку на сто драхм и все деньги.
– Ты блефовал с тремя жалкими двойками?!
– Он Трою брал, – напомнил довольный Фауст. – А кто сдает?
– Я, – сказала Черепаха. – Поехали, пять карт втемную…8
Для физиков…
– Тут что-то написано, – сказала Черепаха.
В лапах у нее было яблоко.
– «Прекраснейшей», – сказал Ахиллес. – Это Яблоко Раздора. Когда ма и па решили пожениться, они забыли пригласить…
– …фею, и она подкинула тебе веретено? – спросила Черепаха.
– …Эриду, и она подкинула яблоко.
– Идея та же.
– Угу.
– Три богини поцапались из-за фрукта. Ничего себе, повод для десятилетней войны!
– Масштабность войны, – сказал Ахиллес, – напрямую связана с красотой замешанных в ней женщин.
Черепаха повертела яблоко так и сяк:
– «…и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними», – прочитала она.
… и лириков
– Хватит ржать! – возмутился художник.
– Она строит мне рожи, – огрызнулся Ахиллес.
– Сдуй щеки, модель, – сказала Черепаха.
– Ты завидуешь.
– Лучше нарисуйте его пятку.
– Я сам решу, что рисовать. Хватит ржать.
– Я не ржу, я герой. Я смеюсь.
– Тогда сдерживайся хотя бы.
– Так?
– Лучше бы ты ржал.
Ахиллес закатил глаза. Черепаха состроила очередную рожу. Ахиллес поборолся со смехом, и снова безуспешно.
Художник гневно швырнул кисти:
– Все! Вон отсюда!
– Как же ты меня дорисуешь? – поинтересовался Ахиллес.
– О, тебе понравится, – ядовито сказал Да Винчи. – Линия губ уже есть.
Рыбалка
– Нет, ребята, никакой рыбалки! – твердо сказал Поликрат.
– Да брось ты, – сказал Ахиллес. – Посидишь рядом, на бережку…
– Подумаешь, проблема, – добавила Черепаха. – У каждого свои милые причуды.
– Например? – подозрительно спросил Ахиллес.
– Например, стрела в пятке. Или безнадежные попытки догнать самую медленную амфибию на планете. Я уж не говорю о твоем дружке, который десять лет воевал, а потом столько же добирался домой. Или…
– Достаточно, – кисло сказал Ахиллес.
– На этом фоне Поликрат, который выкидывает свой перстень в море, а потом находит его в рыбе, выглядит довольно обыденно. Миф как миф.
