Ахалъ-Тэкинская экспедицiя генерала Скобелева въ 1880-1881гг. съ приложеніем карты и плана - [18]

— Ну, если выступимъ и не 20-го октября, а въ первыхъ числахъ ноября, то и слава Богу, — отвѣтилъ онъ мнѣ.

Полковнику было уже лѣтъ за 60. Весь въ сѣдинахъ и морщинахъ, съ очень добрымъ и симпатичнымъ лицомъ, онъ любилъ, однако, постоянно ворчать. Въ отрядѣ его на — и, не смотря на доброту, все-таки побаивались.

— Если бы не Скобелевъ, ушелъ бы на боковую; давно ужъ пора, старъ сталъ— похварываю, — говорилъ полковникъ какъ-то за вечернимъ чаемъ.

"Вотъ на старости лѣтъ навѣсили бѣленькій, указывалъ онъ на Георгіевскій крестъ въ петлицѣ[24]! Да что-же прикажете дѣлать! Скобелевъ мнѣ въ сыновья, а то и во внуки годенъ, а я вотъ, старикъ, служу у него и буду служить хоть до самой смерти. Уменъ онъ, батюшка мой, большой умница, люблю такихъ".

Вся кропотливая дѣятельность по отряду лежала на молодомъ капитанѣ Мельницкомъ. Какъ начальникъ штаба передоваго отряда, Мельницкій дѣйствительно былъ правою рукою Вержбицкаго, или даже "двумя руками", въ чемъ признавался самъ полковникъ. Его очень любили и называли "кипятилкой", такъ какъ не было ни одной минуты, когда Мельницкій былъ спокоенъ и безъ работы. За что бы онъ только нн брался, все дѣлалъ съ лихорадочной поспѣшностью, что не мѣшало ему быть, однако, точнымъ въ исполненіи и въ отдачѣ приказаній.

Жизнь на передовомъ пунктѣ замѣтно отличалась своимъ оживленіемъ отъ жизни на другихъ постахъ. Офицерство устроило здѣсь нѣчто въ родѣ клуба, помѣщавшагося въ большомъ дивизіонномъ намётѣ, гдѣ были разставлены вѣнскіе стулья и ломберные столы, доставленные на верблюдахъ изъ Красноводскаго клуба. На столахъ аккуратно разложены журналы и газеты, хотя и очень поздней по-лучки. Раза два въ недѣлю клубъ освѣщался по вечерамъ стеариновыми свѣчами, играла полковая музыка, и собравшаяся публика услаждала себя общественнымъ чаемъ, картами, разсказами интересныхъ эпизодовъ и даже пѣніемъ любителей. Прекраснаго пола, конечно, не было: онъ существовалъ только въ грезахъ и воспоминаніяхъ. Утро посвящалось ученію солдатъ; нѣкоторые занимались охотой, но по близости, что бы не попасть въ тэкинскія лапы.

Обѣдали въ скадчину — кружками. Но болѣе многолюдный столъ имѣла артиллерія, гдѣ участвовалъ тоже и "дѣдъ".

Полевое казначейство столовалось съ контролемъ; послѣдній состоялъ изъ одного представителя — Тархова[25]), котораго можно было видѣть очень часто у продовольственныхъ бунтовъ, тщательно провѣрявшаго количество и вѣсъ кулей, а также усушки и утечки интендантской фабрикаціи и т. д.

День прихода почты былъ одинъ изъ самыхъ оживленныхъ. Ждалась она съ великимъ нетерпѣніемъ, и лишь только прибывала, какъ мгновенно разбиралась.

Ночь не рѣдко разнообразилась легкою перестрѣлкою съ подползавшими къ лагерю тэкинцами. Въ началѣ перестрѣлки вызывала тревогу, но потомъ ихъ стали игнорировать, а часовымъ и секретамъ строго приказано стрѣлять только въ крайности.

Былъ, впрочемъ, случай, когда голый тэкинецъ, вымазавшись саломъ, чтобы лучше вырваться, отнялъ ружье отъ часоваго; другой, неожиданно облапивъ караульнаго у склада, силился обезоружить его и полоснулъ даже шашкой по спинѣ, но солдатъ отплатилъ — прострѣливъ ему голову пистолетомъ, который онъ успѣлъ вытащить у тэкинца изъ-за пояса во время ратоборства.

Не смотря на хорошую ключевую воду и обильную, хотя однообразную пищу, между солдатами существовала болѣзненность. Страдали преимущественно цынгой и лихорадкой. Больныхъ помѣщали въ полугоспиталѣ, половина котораго находилась въ Дузъ-Олумѣ.

Скудныя средства его пополнялись изъ склада Кр. Кр. Прошло нѣсколько дней пребыванія моего въ Бами. Вержбицкій получилъ уже извѣстіе о выходѣ изъ Красноводска на Михайловскую линію двухъ большихъ продовольственныхъ транспортовъ, въ нѣсколько тысячъ верблюдовъ.

Извѣстіе это вызвало шумное оживленіе. Всякій чувствовалъ близость похода. Вопросъ оставался за Атрекской линіей, на которой транспортировка почему-то затягивалась. По поводу этого ходили слухи о крупномъ интендантскомъ воровствѣ, накрытомъ, будто-бы, самимъ генераломъ Скобелевымъ въ Чигишлярѣ, вслѣдствіи чего всѣ интендантскіе подрядчики и поставщики верблюдовъ со страху разбѣжались. Все это были только слухи, вѣрныхъ-же свѣдѣній никто не имѣлъ. Какъ-бы то ни было, но въ Чигишлярѣ, невидимому, произошло что-то неладное.

"Дѣдъ", при словѣ "интендантъ" приходилъ въ свирѣ-постъ. Да врядъ-ли кто другой могъ-бы равнодушно отнестись къ этой хищнической организаціи.

Приведя въ порядокъ и дополнивъ складъ вещей Краснаго Креста, я сталъ торопиться въ обратный путь, и 9 октября утромъ, въ сопровожденіи 30 человѣкъ казаковъ, отправился изъ Бами верхомъ въ объѣздъ сѣверной линіи, по направленію къ Михайловскому заливу.

ГЛАВА IX

Михайловская коммуникаціонная линія имѣетъ протяженіе около 276 верстъ.

Направленіе ея отъ Бами слѣдуетъ въ началѣ: параллельно Копепетдагскому и Кюриндагскому хребтамъ, у ихъ подошвы; затѣмъ дорога переходитъ въ обширную солончаковую пустыню, сначала гладкую, ровную, какъ-бы выполированную, а затѣмъ волнистую, пересѣченную множествомъ бархановъ. Въ этомъ мѣстѣ, по обѣ стороны направленія ея, но въ значительномъ отдаленіи, тянутся Большіе и Малые Балхаша.