Ах, Париж! - [36]

— Ну? — Это короткое слово пробудило Гардению от воспоминаний.

— Думаю… — медленно начала она, неспособная солгать в ответ на заданный им вопрос, — что моя тетушка хочет, чтобы я подружилась с вами, а не с вашим кузеном.

— Ах, вот оно что, — проговорил лорд Харткорт. — Итак, позвольте мне прояснить ситуацию. Я выхожу из игры. Вы поняли? Я вне игры.

При этих словах он швырнул сигару в сад и ушел, оставив Гардению, удивленно смотревшую ему вслед, в одиночестве. Она, должно быть, сказала что-то плохое, но, если даже и так, ей было совершенно непонятно, почему он ушел не попрощавшись. Это было грубо, но, как чувствовала Гардения, совершенно не в его характере.

Девушка следила, как он шел через большую гостиную, и приподнятое настроение, царившее в ее душе весь вечер, стало исчезать. Она почувствовала, как одинока, ей стало страшно, она была готова расплакаться.

* * *

Лорд Харткорт спустился в холл и приказал подать свою машину. Вся ситуация была смешной, говорил он себе. Если герцогиня ищет покровителя для своей племянницы, почему же выбор пал на него? Конечно, для такой красивой девчушки она запросто может найти кого-нибудь побогаче Берти. Но в то же время, раз уж она так молода, любой бы решил, что ей лучше иметь какого-нибудь приличного молодого человека, ведущего здоровый образ жизни, чем всем известного повесу. Без сомнения, герцогиня намеревается продать девочку тому, кто предложит самую высокую цену. Именно так и поступают в полусвете. Все они думают о деньгах, и хотя у герцогини довольно большое состояние, вряд ли она горит желанием вообще тратить на свою племянницу, не говоря уже о покупке туалетов.

— Я сам поведу машину, — сказал лорд Харткорт шоферу, и тот склонился в вежливом поклоне, когда машина тронулась с места.

Внезапно лорда Харткорта охватило непреодолимое желание глотнуть свежего воздуха. Он задыхался в удушливой атмосфере бального зала, а мысль, что Гардению будут толкать в объятия то одного мужчины, то другого, пока герцогиня не удовлетворится в своих притязаниях, вызывала у него отвращение. Может, эту идею подал ей барон? Лорд Харткорт не мог найти ответа.

Барон ему не нравился еще в большей степени, чем Гардении. Познакомившись с ним примерно год назад по долгу службы, лорд Харткорт узнал, что он груб и исключительно неразборчив в средствах, когда дело касается женщин. Как женщина, даже такая морально опустившаяся, как герцогиня, может иметь дело с этим фон Кнезбехом, было выше понимания лорда Харткорта.

У него было ощущение, что его втянули в заговор, которому не видно конца. Ему опять вспомнилось, как в ночь своего приезда Гардения звала на помощь, отбиваясь от пытавшегося поцеловать ее графа. Он вспомнил, как хрупка и беспомощна была она, когда лежала на диване, как длинные темные ресницы бросали тень на бледные щеки. Он не мог не признать, что сегодня девушка выглядела совсем по-другому, она превратилась в настоящую красавицу. И в этих кажущихся невинными глазах, и в маленьком остром личике было нечто такое, что заставило бы любого поверить в ее слова, как бы неправдоподобно они ни звучали.

Конечно, это было нелепо. Она уже, наверное, догадалась, что представляет собой ее тетка. Не могла же она считать, будто присутствовавшие за обедом или снующие по гостиной женщины принадлежат к парижскому высшему свету или что уважающая себя дама переступит порог Мабийон-Хауса. Ее невинный вид — игра, убеждал себя лорд Харткорт. Она прекрасно понимала, о чем говорит, когда рассказывала, что тетка хочет, чтобы они подружились. Конечно, понимала! Но его на эту удочку не поймать! У него есть Генриетта, она его удовлетворяет, а что еще нужно мужчине?

Некоторое время лорд Харткорт ехал не разбирая дороги, а когда огляделся, оказалось, что он находится в Булонском лесу, около одного из ресторанов, где был завсегдатаем. Он направил машину к ресторану, собираясь зайти и выпить чего-нибудь, но потом подумал, что там слишком много народу и очень шумно. После изумительной игры Вентуры ресторанный оркестр наверняка покажется чудовищным.

Внезапно он решил, что будет делать. Он поедет к Генриетте! Лорд Харткорт понял, что она единственный человек, который поможет ему избавиться от неприятных мыслей. По крайней мере, с ней не сложно. Не надо притворяться, что он видит в ней не ту, кем она является на самом деле.

— Цветы, месье? — обратился к нему по-французски старый-престарый продавец цветов, тащивший огромную корзину.

— Нет, спасибо, — по-французски ответил лорд Харткорт, но тут же передумал. — Дайте мне вот эти! — попросил он, указывая на большую охапку в углу корзины.

— Но они еще не собраны в букеты, месье, — объяснил цветочник. — Это цветы для петлиц. Моя дочь только что привезла их из деревни.

— Я покупаю все, — сказал лорд Харткорт.

Он дал старику пять франков и получил в ответ целый поток благодарностей. Лорд Харткорт взял белые цветы и уложил их рядом с собой на сиденье. Только проехав несколько миль, он осознал, что это гардении. Стебли с зелеными листьями еще не были подрезаны, и весь букет издавал божественный аромат, обволакивающий лорда Харткорта. Гардении! Они заставили его опять подумать об этой проклятой девчонке.