Ах, Париж! - [17]

Странно, подумала она, что у тети Лили такие бурные приемы, но, как она объясняла сама себе вчера ночью, французы очень эмоциональны, они не такие чопорные и солидные, как англичане.

Ивонна провела ее через холл к комнате, расположенной напротив той, куда вчера ее отнес лорд Харткорт. Камеристка постучала. В ответ раздалось «Войдите!», Ивонна открыла дверь, и Гардения увидела седого мужчину средних лет, сидящего за огромным столом, заваленным бумагами.

Ивонна передала указания герцогини и представила Гардению месье Груазу, но говорила она слишком быстро, так что Гардения почти половину не поняла.

Месье Груаз встал из-за стола и протянул руку.

— Рад вас видеть, мадемуазель, — начал он по-французски, а потом продолжил на плохом английском: — Камеристка объяснил, что вы иметь то, что вы хотеть делать, и это одобрять ее светлостью.

— Несколько счетов, которые надо оплатить, — объяснила Гардения, чувствуя себя несколько неловко. Она вытащила из кармана черной юбки листок бумаги. — Боюсь, их слишком много, — проговорила она.

— Напротив, — возразил месье Груаз, — очень маленький список. Вы совсем уверен, что включить всех?

— Не думаю, что кого-то пропустила, — ответила Гардения, — но, если я что-то вспомню, можно я сообщу вам попозже?

— Конечно, мадемуазель, — сказал он. — К вашим услугам. Чеки быть отослан сегодня. Этим людям будет послан почтовый перевод, по которому им платить деньги в ближний почте. Им это облегчит дело, не правда ли?

— Действительно, так будет лучше, — согласилась Гардения. — Я вам крайне признательна.

— Рад быть вам польза, мадемуазель, — ответил он.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Гардения.

Ивонна ожидала Гардению, стоя около двери в холле. Гардения вышла к ней.

— Теперь мы поднимемся наверх, мадемуазель, — сказала камеристка.

Но в этот момент лакей распахнул входную дверь, и Гардения услышана знакомый голос:

— Ее светлость дома? Передайте ей, пожалуйста, что ее спрашивают лорд Харткорт и господин Бертрам Каннингэм.

— Ее светлости ни для кого нет дома, — по-французски ответил лакей.

Через открытую дверь Гардения увидела стоявшего на ступеньках лорда Харткорта и, догадавшись, что он уже успел заметить ее, поняла, что ей ничего не остается, как выйти к нему навстречу и поприветствовать. Охваченная смущением, порозовев от волнения, она повернулась к нему и протянула руку.

— Доброе утро, лорд Харткорт, — сказала она. — Я должна поблагодарить вас за то, что вы вчера были так добры ко мне.

— Надеюсь, сегодня вы хорошо себя чувствуете, — проговорил лорд Харткорт, снимая шляпу. — Должно быть, вы очень устали после путешествия.

— Я действительно чувствовала себя очень уставшей, — призналась Гардения.

— Неудивительно, — вмешался чей-то голос, и она взглянула на сопровождавшего лорда Харткорта мужчину.

Она увидела высокого элегантного темноволосого молодого человека с крохотными темными усиками и обаятельной улыбкой, которая заставила Гардению улыбнуться ему в ответ.

— Позвольте представить вам моего кузена Бертрама Каннингэма, — сказал лорд Харткорт. — Боюсь, что необычные обстоятельства, при которых мы вчера познакомились, не дали мне возможности узнать ваше имя.

— Меня зовут Гардения Уидон, — ответила Гардения и почувствовала прикосновение теплой руки Бертрама Каннингэма.

— Я счастлив, что именно англичанину выпала удача приветствовать вас по прибытии в Париж, — сказал Бертрам. — Мой кузен рассказывал мне, что вы приехали ночью. Как, наверное, это противно — не зная Парижа, в одиночку искать нужный адрес. Я настоял, чтобы мы заехали проведать вас. Как я могу заключить по вашему виду, вы в добром здравии.

— Я прекрасно себя чувствую, — подтвердила Гардения.

— Замечательно! — воскликнул Бертрам. Внезапно Гардения осознала, что он все еще держит ее за руку, и резко вырвала ее. — Мой кузен и я хотели бы узнать, не пожелаете ли вы покататься с нами, — предложил Бертрам. — Я собираюсь вывести своих лошадей на короткую прогулку в Булонский лес и уверен, что вам воздух пойдет на пользу.

Гардения бросила взгляд на подъездную аллею, где стоял элегантный, высокий черно-желтый кабриолет, запряженный парой лошадей цугом. Гривы и хвосты лошадей были красиво заплетены.

— Как они прекрасны! — невольно воскликнула Гардения. — Какие же они нарядные!

— Я очень горжусь ими, — сказал Бертрам. — Но если вам больше нравится автомобиль — он у меня тоже есть.

— Я предпочитаю лошадей, — ответила Гардения, — но боюсь, я не смогу поехать с вами. Тетя Лили хочет повезти меня… — Она собралась было рассказать, куда именно они поедут, но передумала. — …На прогулку.

— Вы виделись с вашей тетушкой? — спросил лорд Харткорт.

Гардения почувствовала, что он опять сомневается в радушности приема, и, вспомнив, как яростно она негодовала, когда он ночью давал ей советы, довольно натянуто ответила:

— Конечно. Я рада сообщить, что тетя Лили счастлива видеть меня. Я буду жить с нею.

Неизвестно, почему ей показалось, что при этих словах лицо лорда Харткорта изменилось. Теперь оно выражало — да, но это же абсурдно — разочарование.

— Восхитительно, — ровным голосом проговорил он и, повернувшись к своему кузену, сказал: — Итак, Берти, если мисс Уидон не едет с нами, то нам пора в путь.