Ах, эта белая сирень… - [9]

Ждать пришлось недолго. Скрипнула входная дверь, и появился красивый, выше среднего роста парень, в белой рубашке с галстуком. Чубик волнистых волос выронил одну прядь на лоб.

Сердце учащённо забилось.

«Ах, Господи! Какой хороший!»

Маша лежит тихо, затаилась, как мышка. «Сейчас он пройдёт мимо и исчезнет за дверью дома и всё», — подумала она. Но…

— Ах! — воскликнула Маша, когда он уже сидел на топчане у неё в ногах. Она просто обомлела от неожиданности.

Придя в себя, Маша быстро надвинула одеяло до самого подбородка. До этого момента она была накрыта одеялом до плеч. Казалось бы, ничего страшного, однако сам факт присутствия парня, сидящего на её постели и заставшего её врасплох, в неприличном виде — так Маша с испугу вообразила себе — поверг её в ужас. Она замерла с вытаращенными глазами, не способная вымолвить ни слова.

Сколько это продолжалось, одну, две минуты, но для Маши время длилось ужасно долго. Ей хотелось спрятаться от стыда, провалиться сквозь землю, а предательская луна будто радуется её горю и просто вся исходит светом.

Не меньше Маши растерялся, даже на какое-то время повержен в шок, и Ринат. Он с недоумением уставился на неё, не в силах произнести ни слова. В голове его носилась мысль: «Как эта незнакомая, прекрасная девушка оказалась здесь?»

Глаза Маши стали наполняться слезами, и когда они вот-вот должны были пролиться на бледные щёки, Ринат встрепенулся, как после внезапного пробуждения, ожил и, так и не произнеся ни слова, встал с постели, поправил за собой накомарник и направился в дом.

Пришедшая в себя Маша смотрит ему вслед и замечает, что идёт он теперь не той весёлой и уверенной походкой, какой шёл от ворот, а будто пьяный, пошатываясь.

Она так и не заснула в эту ночь. Вновь и вновь прокручивала в памяти случившееся. Смотрела на себя как бы со стороны и видела себя некрасивой, с растрёпанными волосами, с диким выражением лица.

«Ах, как я несчастна! Господи, как я несчастна! — сокрушается Маша. — Да разве может ему, лучшему из всех живущих на земле парней, понравиться такая, как я, со своими дурацкими косичками, перехваченными возле ушей бантиками. Ах, как стыдно! Надо уйти потихоньку».

Ранним утром, пока в доме все ещё спали, Маша тихо ушла, а вернее, сбежала.

Маша уехала домой с твёрдым решением никогда больше не появляться в Мукрах. События той ночи не оставляют её в покое и дома. Время от времени её бросает то в жар, то в холод.

— Давай обратно езжай, — сердито говорит ей Анна. — Что приехала без денег?

Но Маша тупо отвечает ей:

— Нет. Не поеду и всё.

Но прошло два, три дня, и Маша вдруг осознала, что поступила нехорошо по отношению к Рае.

«Так нечестно поступать. Надо поехать и извиниться перед Раей. Но как быть с Ринатом? — задаёт она себе вопрос. И сама себе отвечает: — Надо исключить возможность встречи с ним. Меня до сих пор при воспоминании захлёстывают смятенные чувства, и я боюсь, что смущение заставит меня выкинуть что-нибудь неприличное, то, о чём я буду долго жалеть».

Маша решает поехать, но дня через два. Эти дни она отводит на подготовку к экзаменам в техникум. Девушка садится за учебник, но ей трудно сосредоточиться на материале. Помимо её воли события той ночи время от времени возникают в её сознании, отодвигая занятия на второй план.

«Пойду, прогуляюсь, отвлекусь, — решает она. — Пойду к Нинке, может быть, сегодня с ней в кино или на танцы сходим».

Маша идёт по аллее, навстречу ей её двоюродные сёстры. Оля и Таня замужем, имеют детей. Живут в Термезе. В Самсоново приезжают, чтобы навестить родителей.

— Здравствуйте, — сдержанно здоровается Маша. Между нею и сёстрами не существует родственной привязанности. Эти дамы в возрасте, приближающемся к тридцати годам, свысока глядят на Машу, видимо, считают, что возраст им это позволяет. Обычно, нисколько не смущаясь, говорят при ней всякие гадости о своих знакомых. Не без основания Маша считает, что сёстры не упустят случая позлословить и над ней, если им этот случай представится.

— Уже уезжаете?

— Да. Скоро будет поезд. Пойдёшь с нами? Ты нас проводишь?

Маша неохотно согласилась. В зале ожидания вокзала никого нет, кроме них. Сёстры отправились к открытому окошечку билетной кассы, а Маша уселась на скамью против огромного окна, под которым растут двумя небольшими группами настоящие ёлки, каким-то чудом оказавшиеся в степи Туркмении.

В зале появился парень лет двадцати. Маша взглянула на него и отметила про себя: «Нездешний, видимо, с поезда. Ничего себе пацан и одет прилично». Вдруг юноша, не мешкая, направился к Маше и уверенно, с долей развязности, уселся напротив, бесцеремонно её разглядывая.

Маше это совсем не понравилось. Она бросила на незнакомца сердитый взгляд, но это не помогает — он как сидел, так и сидит. Тогда она поднимается и переходит подальше от него на другой диван и садится спиной к нему. Однако парень тоже встаёт и демонстративно снова усаживается напротив. Это выводит Машу из себя, и она сердито говорит ему:

— Что тебе надо? Говори! Что ты меня разглядываешь как картину известного художника!?

В ответ незнакомец только криво улыбнулся, но всё же некое смущение скользнуло по его лицу и тут же изчезло.