Агрессия лжи - [95]

Буржуазия всеми силами стремится сохранить видимость эффективности своих «демократических институтов», убедить массы в том, что выборы — это тот самый момент, когда американцы имеют возможность непосредственно участвовать в решении политических вопросов.

Но буржуазии нужна только видимость этого участия, так же как и видимость борьбы «противоположных» политических сил. На самом же деле, как писал Ленин, эти выборы сводятся всего лишь к «эффектным и бессодержательным дуэлям...»¹⁶⁴.

И поэтому на гигантских подмостках, которыми служит вся Америка, время от времени разыгрываются «супершоу», «общенациональные аттракционы», сцены из «политического цирка» — так сами американцы называют предвыборные кампании в США.

Конечно, этот карнавал «от океана до океана» устраивается отнюдь не для увеселения американцев. Его задача — навязать трудящимся социальную иллюзию «свободы выбора» при капитализме и тем самым в будущем представить внутреннюю и внешнюю политику правительства как результат их собственных решений, их собственного выбора.

«Дайте мне швабру!»

А теперь давайте посмотрим на одну из сценок этого «политического цирка», которую мне довелось в свое время лично наблюдать в Канаде.

Кандидаты на политические посты прибегают к различным трюкам, чтобы показаться избирателям «своими ребятами». Видел я одного такого кандидата, правда не в президенты или губернаторы, а в мэры маленького провинциального канадского городка. У входа в помещение, где должен был выступать кандидат, висел десяток одинаковых плакатов с портретом моложавого улыбающегося кандидата. Здесь же, у входа, на стульях стояли два динамика, оглушавших всю окрестность модным в ту пору рок-н-роллом.

В зале было человек сто, не более. На ярко освещенной сцене стояло четыре стула. Ни кафедры, ни стола. Просто четыре стула. В углу у сцены странное музыкальное трио — труба, банджо и барабан — исполняло что-то маршеобразное на мотивы из «Моей прекрасной леди». Из зала на сцену под этот марш поднялись четыре почтенных по возрасту джентльмена и чинно уселись на стулья. Вдруг музыка на полу ноте оборвалась, и на сцену выбежал знакомый по портрету кандидат. Он был одет в синий рабочий комбинезон, ковбойку с засученными рукавами и грубые ботинки, которые надевают владельцы домов с газонами, когда стригут машинкой свою зеленую частную собственность. В одной руке у него было ведро с горячей водой — над ведром поднимался пар, в другой — большая коробка стирального порошка. Он шагнул к самому краю сцены, поднял руку со стиральным порошком и весело закричал в зал:

— Ну, ребята, я готов! У меня все есть!

Тут он потряс стиральным порошком и чуть плеснул на сцену из ведра.

— Не хватает только швабры! Дайте мне швабру, ребята, и я вымету всю нечисть из нашего города!

В зале радостно загоготали, засвистели, захлопали в ладоши. Потом седой джентльмен встал со стула, на который тут же и уселся кандидат, а вставший приложил руку к той части смокинга, под которой должно находиться сердце, и так, не отводя эту руку, в три минуты изложил сентиментальные моменты из биографии кандидата, напомнив присутствующим, что кандидат еще недавно босоногим мальчишкой бегал по улицам городка и что он, в отличие от многих других кандидатов, каждое воскресенье ходит в церковь, а его жена недавно пожертвовала сколько-то долларов в какой-то благотворительный фонд. Потом поднялся еще один почтенный джентльмен. Он не говорил, а выкрикивал различные язвительные выражения в адрес предыдущего мэра, который, как я понял, попросту проворовался. Потом снова кандидат в комбинезоне напомнил, что он ждет от присутствующих — для их же блага — швабры. И, наконец, все встали и нестройным хором под уханье барабана и верещание трубы (банджо просто не было слышно) запели: «О, Макс хороший парень, Макс хороший парень, и это никто не может отрицать!» Есть такая американская величальная песенка на бравурный мотивчик, в которую можно вставлять любые имена, а кандидата звали Макс...

На этом и закончилась «встреча кандидата с избирателями». Потом я узнал, что избиратели дали Максу «швабру», то есть голоса, а вот вымел ли он «нечисть» из города — не знаю. «Швабру» дали за то, что он — «свой парень». Расчет простой.

«Свой парень»

Каждый кандидат на политический пост старается показаться «своим парнем», чтобы облегчить процесс психологической идентификации с ним «человека с улицы». Мы только что видели, сколь незатейливо это делалось на примере «кандидата со шваброй».

Но чем выше пост, на который метит претендент, тем масштабнее и помпезнее его «шоу». Здесь уже используется более высокая «технология» привлечения избирателей на свою сторону.

При всем том дух карнавала, дух маскарада остается.

Так, на выборах американского президента в 1984 году Уолтер Мондейл, кандидат на этот пост от Демократической партии, прибыв в Чикаго, вышел из самолета в маске, изображавшей его собственное улыбающееся лицо, а встречали его полторы сотни соратников, тоже в таких же масках. Полагаю, что многим американцам так и хотелось спросить Мондейл а, как это и принято на маскараде: «Маска, кто ты?»