Агрессия лжи - [29]

Художественные образы «массовой культуры» логически продолжают и развивают пропагандистские тезисы, адаптируя их для массового потребления. «Массовая культура» облекает в «плоть и кровь», в конкретные литературные и зрительные образы все то, что выдвигает буржуазная пропаганда. Она как бы «иллюстрирует» тезисы буржуазной пропаганды, способствуя их закреплению. «Массовая культура» продолжает процесс манипулирования массовым сознанием, начатый буржуазной пропагандой.

Нельзя не признать правомерность слов Т. Адорно, который писал, что специфика «массовой культуры» с ее особенным использованием телевидения, этого средства общения, могущего подвергнуться жесткой институализации, «преобразует современную массовую культуру в средство немыслимого ранее психологического контроля»⁵⁷.

Особо следует подчеркнуть двоякую роль «массовой культуры» в буржуазном обществе. С одной стороны, она является продолжением массовой пропаганды, внедряющей антикоммунистические мифы и социальные иллюзии, с другой — представляет собой ту «питательную среду», на которой пропаганда выращивает эти мифы и иллюзии.

«Фабрика грез»

Учитывая, что «массовая культура» пользуется у масс бесспорной популярностью и коммерческим успехом, мы должны признать, что «массовая культура» способствует реализации каких-то насущных потребностей общества, или, иными словами, выполняет какую-то значительную социальную функцию.

Какова же эта функция?

Это — унификация восприятия и реакции людей, а вместе с тем и их поведения.

Это — отчуждение людей от их жизненного опыта, поддержание и формирование иллюзий и мифов, без которых жизнь буржуазного общества представала бы в сознании масс в неприглядной наготе, и, наконец, функция утешения этими иллюзиями и мифами, эскейпизм.

Анализ ожиданий «среднего человека» буржуазного общества и возможностей реализации этих ожиданий неизменно указывает на то, что в реальной жизни этот «средний человек» в силу целого ряда социальных, экономических и других причин не может добиться их осуществления. Это сказывается и на психическом состоянии человека — в буржуазном обществе очевидны массовые психические стрессы, неврозы и т. д. Психологические механизмы защиты личности в такой ситуации работают особенно интенсивно. Их задача — компенсировать разрыв между ожиданиями и возможностями их реализации. В силу действия этих психологических механизмов защиты личность в буржуазном обществе нуждается в иллюзиях, которые выполняют компенсаторскую функцию и помогают человеку сохранить психологический баланс ценой самообмана.

Неуверенность в завтрашнем дне, беспокойство по поводу жизни в кредит, монотонность и безрадостность труда, «крысиные бега» во всех их формах — все это заставляет людей уходить в мир иллюзий, отключаться от неприглядной действительности. Эскейпизм — неизбежный спутник исторически обреченного общества. О социальной роли эскейпизма довольно точно сказано у К. Мангейма. «Грезы об осуществленных надеждах, — писал он, — с давних пор известны истории человечества: туда, где будут осуществлены эти грезы («Wunschtraume»), во времена, когда они будут осуществлены («Wunschzeiten»), устремляется не удовлетворенная действительностью фантазия. Мифы, сказки, блаженство потустороннего мира, гуманистические фантазии, романы о путешествиях были постоянно меняющимся выражением того, что не содержалось в действительной жизни».

Одной из крупнейших фабрик иллюзий, «фабрикой грез» стал Голливуд. Первоначальное название кинематографа «иллюзион» оказалось в высшей степени пророческим в капиталистическом мире, прежде всего в США. В зрительных образах буржуазный кинематограф создавал крупные и мелкие иллюзии — о добром бедняке, который благодаря трудолюбию нашел свое счастье, о разносчике газет, ставшем президентом, о бедной девушке, которую полюбил миллионер. Джеймс Рорти так писал об американском кино: «Кино — это инструмент управления. Естественно, что в обществе, которым управляет бизнес, кино выполняет пропагандистские требования бизнеса как в отношении торговли, так и в отношении политики».

«Массовая культура» дает возможность индивиду соприкоснуться с теми сферами, с которыми он не связан в своей повседневной жизни. Он входит в салоны кинозвезд, в кабинеты миллионеров, вместе с «супергероями» бульварной литературы, с частными детективами распутывает клубки «коммунистических заговоров» и т. д. На какое-то время он покидает свою реальную социальную группу, которая главным образом связана со сферой его трудовой деятельности, и мысленно, психологически «приобщается» к новым, экзотическим для него группам. И чувствует себя «своим» в этой группе — доступность стиля бульварной литературы, наглядность теле-и кинофильмов создают в его сознании иллюзию «соучастия» в жизни их героев. Они уже не кажутся ему «недоступными», они — совсем рядом, и он — среди них. Эта иллюзия «включенности» дает человеку, воспитанному в духе буржуазного индивидуализма, психологическое удовлетворение.

«Массовая культура» с особой яркостью показывает двойственный характер «ложного сознания». С одной стороны, проповедуется социальный оптимизм, вера в возможность достижения социальной гармонии без каких-либо катаклизмов. С другой стороны, проповедуется социальный пессимизм. Его задача — вызвать у масс страх перед будущим, создать атмосферу психологической напряженности. Апокалипсический подход к изображению будущего должен убедить людей, что социальный прогресс — дело опасное и лучше оставаться на тех позициях, которые существуют сегодня. «Дальше будет еще хуже!» — как бы кричат буржуазные пропагандисты, адаптируя тезисы буржуазной футурологии, социологии и т. д. Подобная позиция помогает буржуазии оправдывать всевозможные кризисные явления, присущие капиталистической системе, и, более того, приписывать эти кризисные явления «всему человечеству», экстраполируя их и на социалистическое общество. Фатализм, характерный для «ложного сознания», превращается еще в один барьер на пути социального прогресса. Буржуазия винит в кризисах настоящих и кризисах будущего не капиталистическую систему, истинную их виновницу, а все того же человека с его «врожденным несовершенством».