Агнесса. Том 2 - [11]

Агнесса пустила лошадь шагом, неторопливо оглаживая ее. Накануне вечером Агнесса принесла Консулу угощение, ласково говорила с ним, стараясь заслужить его расположение и доверие, но, очевидно, для того, чтобы конь почувствовал ее даже равной себе, нужно было именно сейчас при соприкосновении двух существ доказать, на что ты способна.

Консул заартачился. Агнесса ощутила сбой в ритме скачки, когда он пошел рысью. Видно, она в самом деле была слишком легка для него. Агнесса как могла сжала колени, крепче взяла повод, стараясь дать почувствовать животному твердость руки, но она страшилась резких движений, и лошадь, поняв это, наперекор начала рваться в стремлении встать на дыбы.

— Осторожнее, Агнесса! Повод, миссис, сильнее повод! — разом закричали мужчины.

Все оказалось бесполезным: в следующий миг Агнесса, выброшенная из седла резким толчком, распласталась на дорожке.

Но того, что случилось потом, никто предвидеть не мог: опережая крики ужаса и тревоги, Агнесса вскочила на ноги (она упала удачно, даже не сильно ушиблась), подбежала к коню, повод которого уже поймал Олни, и с легкостью птицы взлетела в седло. У нее не хватало физической силы, значит, конь должен был почувствовать волю всадницы, величие ее духа и отваги. Она совершила ошибку, допустив в свое сердце страх, теперь придется труднее.

— Как же это делается? — прошептала она.

Все происходило будто во сне. Агнессе вдруг показалось, что и Орвил, и Олни, и высокие желтолистные деревья, и уходящая вдаль аллея, и солнце, и этот день — весь крохотный мир может запросто уместиться в ее воображении. И страх ушел, она стала удивительно спокойной, ее движения отточенными и верными. И Консул пошел ровным шагом, и словно сама вечность двигалась с ним в такт.

Возможно, ничего такого и не было, просто лошадь, закапризничав в первый миг, успокоилась — все-таки она была объезжена, или Агнесса сумела попасть наконец в волну настроения или в ритм движений коня, но победа всецело присуждалась ей.

Осмелев, она решилась на большее: конь, управляемый женской рукой, с размаху взял препятствие, другое, потом, загарцевав, развернулся к дому. И только тут Агнесса заметила стоящих возле крыльца людей. Лизелла с Джерри на руках, Полли, Джессика, Рейчел застыли в изумлении, и даже в глазах Рея Агнесса прочитала нечто среднее между завистью и восхищением.

— О, мама! — воскликнула наконец Джессика, всплеснув руками, и в этом жесте отразились все ее чувства. Она не раз видела верхом на Консуле Орвила и привыкла к этому зрелищу, но созерцать скачущую на коне мать, мать, которую она ежедневно видела в домашней обстановке, всегда одетую в платье, всегда спокойную (исключение составляла, пожалуй, лишь игра на рояле — как раз непривычно темпераментная, неистово виртуозная), — это было настолько изумляюще и прекрасно, что у девочки не находилось слов.

«Воистину, — подумал Орвил, — сегодня мир открыл Агнессу в новом качестве».

А она, пройдя с улыбкой полководца, выигравшего одно из важнейших сражений, сквозь толпу домашних и слуг в дом, вдруг прислонилась к плечу Орвила и раз рыдалась.

— Агнесса, любимая!

Разом лишенная воли, поникшая, она бессильно повисла на его руке.

— Не плачь, успокойся, ты переволновалась. Идем, тебе нужно лечь и отдохнуть. Лизелла!

Потом Агнесса выпила чаю, прилегла, ощутив в теле приятное расслабление.

Орвил, выпроводив всех из комнаты, помог ей раздеться, а после сел рядом, поглаживая ее переливчатые волосы, и долго молчал, думая о чем-то своем.

Вечером Агнесса вспомнила, что забыла дать Рейчел указания на счет завтрашнего дня. Она прошла к кухне; в полуоткрытую дверь лился яркий свет — еще топилась плита. И слышался разговор: прислуга собралась на кухне отдохнуть после дневных хлопот.

Агнесса хотела войти, но задержалась, встала, прислонившись к стене: до сего времени ей ни разу не доводилось подслушивать беседу служанок. Искушение было велико, тем более, как она поняла, речь шла о случившемся днем.

— Нужно было подумать, прежде чем выделывать такое, — говорила Рейчел. — У мистера Лемба только что умерла сестра — и без того нервы на пределе. Не к лицу ей эти барские капризы — она не взбалмошная женщина,

В ответ послышался высокий голос Лизеллы:

— Вы не совсем правы, мисс Хойл. Я думаю, ничего тут страшного нет, напротив, это было так замечательно красиво!

Ей тут же поддакнула Полли.

— Вам красиво! — Рейчел. — Вам все глупое красиво! У вас, конечно, тоже ветер в голове, а мысли только о парнях (Полли хихикнула). Я вам о чем толкую: неосторожно это, бездушно (Агнесса задрожала). Видели б вы лицо мистера Лемба, век не забыть!

Агнесса вспомнила побледневшее лицо мужа в тот момент, когда она вылетела из седла, и подумала: «Верно, Рейчел права».

— Но хозяин сам позволил ей, — возразила Лизелла.

— Позволил! — Рейчел досадливо и словно с вызовом громыхнула чем-то. — Да он ей, будьте уверены, все что угодно позволит! Я-то здесь давно работаю, еще при старых господах… Могу кое-что объяснить. Мисс Вирджиния умерла, старый хозяин очень горевал, а мистер Орвил вовсе не передать! Кто уж тут был виноват, Бог судья, но что правда правда: мистер Рэймонд мисс Джинни в черном теле держал, как и детей, — строгость была неимоверная. Но уж что здесь происходило после смерти мисс Джинни! Стены дрожали: мистер Орвил чуть отца на части не разорвал, никогда прежде и после не кричал так, а лицо у него было такое, как сегодня, когда хозяйка упала. Для мистера Лемба ее потерять — не переживет он этого.