Агнесса Сорель – повелительница красоты - [12]

И затем она рассказывала мне о тех, кого привела к королю, об их выдающихся качествах: о вашем брате, сир, принце Карле Анжуйском, и о Пьере де Бризе, верном подданном вашего покойного отца… об Этьене Шевалье, «таком преданном и щедром»… об Антуане де Кабанесе, великом капитане, который присягнул покойному королю и королю Карлу, когда тот был еще дофином… «Есть и другие, на кого он может рассчитывать, – сказала она мне. – Такие как Андре де Вилликье и Гильом Гуфье. – Конечно, купец Жак Кер тоже был назван среди них. А потом она продолжила: – Видишь ли, моя дорогая, у меня было время, чтобы понять, как работает твой ум – и я вижу, что ты сможешь запомнить все то, что я рассказываю тебе об этих видных придворных, и оценить каждого из них». И на самом деле она описала мне всех этих людей так подробно и хорошо, что сейчас мне кажется, будто я давно знакома со многими из них.

Сир, ваша сестра, королева Мария, была одной из излюбленных тем для разговора, так же как история восхождения на трон нашего короля, его многочисленные страдания и попытки вашей матери помочь ему. И во всех наших бесчисленных беседах она всегда возвращалась к одной и той же теме: что самой главной задачей для преданного патриота, особенно если он входит в ближний круг монарха, является служить королю и стране верой и правдой, как сделала она, прибыв во Францию.

«Когда ты будешь в Лотарингии с моим сыном и его женой, – говорила она мне, – вам часто придется бывать при дворе короля Карла, и там-то ты и сможешь как следует исполнить свое предназначение: помогая моему сыну и его жене развлекать короля своим пением и игрой на арфе, например. И будь внимательной и благосклонной к тому, что этот скромный монарх будет рассказывать тебе, если захочет».

Вы, наверно, понимаете, сир и мадам, что подобные вещи меня удивляли, и я часто думала, уж не путает ли она меня со своей дочерью. Простите меня – все-таки возраст у нее был уже солидный. «Конечно, – добавляла она, – он не станет изливать душу постороннему человеку, но благодаря моей дорогой Изабелле я уверена, он проникнется теплом и доверием к такой чистой и невинной душе, как у тебя, и, возможно, захочет открыться. Ему это нужно. Я знаю».

Сир и мадам, когда она говорила так – а она это делала довольно часто! – признаюсь, я чувствовала себя неловко, потому что очень хорошо понимаю, насколько это невозможно – чтобы король хотя бы вообще заметил меня, не говоря уже о том, чтобы захотеть беседовать со мной наедине и делиться со мной своими сокровенными мыслями!

Агнесса замечает, что Изабелла и Рене украдкой обмениваются взглядами во время этого ее отступления. Наверно, они так же, как и она, смущены тем, что королева Иоланда говорила в таком духе о короле. Агнессе кажется, что Изабелла теперь слушает ее даже как будто с большим вниманием, чем Рене, как будто пытается услышать что-то важное, что подтвердит какие-то ее догадки.

– Мадам, сир, я никогда не забуду наставление, которое она дала мне одним из последних: «Агнесса, всегда будь честна сама с собой и верна тому, чему учила тебя в детстве сестра Мария, которая прислала тебя в Лотарингию. Не забывай то, чему ты научилась, исполняя свои обязанности на службе у Королевы Изабеллы. Если ты будешь этому следовать – ты никогда не повторишь путь матери нашего короля, королевы Изабо. Она была изначально хорошей женщиной, которая превратилась в старую ведьму вследствие разочарований, страха и слабости характера».

Агнесса замолкает. Рене и Изабелла тоже молчат, и девушка опасается, что зашла слишком далеко в своем повествовании.

Раздается стук в дверь, означающий, что еда подана, и Агнесса вынуждена оставить своих хозяев.

– Спасибо, моя дорогая, – кивает ей Изабелла. – Мы потом еще поговорим. У нас будет время послушать твои воспоминания на пути домой в Лотарингию.

Следующий день проходит в суете и заботах, вызванных отъездом большинства гостей и их слуг, и только вечером Изабелла приглашает к себе Агнессу. Когда фрейлина входит, Изабелла говорит с самой теплой улыбкой:

– Выпей с нами глоток вина, дорогая Агнесса, и дай нам насладиться еще твоими воспоминаниями. Так утешительно слушать и понимать, какой счастливой ты делала королеву Иоланду в наше отсутствие.

Когда слуги выходят и все детали предстоящего путешествия обсуждены, Рене наполняет кубок Агнессы и дает ей знак продолжить рассказ о разговорах с его матерью.

– Должна признать, милорд, что некоторые вещи, которые говорила мне королева Иоланда, меня более чем смущали и удивляли, – говорит она почти шепотом.

– Какие же, например, моя дорогая? – спрашивает Изабелла очень мягко.

– Ну… – Агнесса слегка вздыхает. – Как она спланировала… хотя нет, изобрела, да, именно изобрела хитроумный способ заставить французских вельмож… – Она делает паузу. – Заставить их исполнять их долг. Их долг перед собственным королем, а не перед английским самозванцем, – добавляет она с нажимом.

– И ты знаешь, что именно она сделала? – спрашивает Изабелла как бы безразлично, отводя взгляд.

– Ну… да – Агнесса запинается. – Она… она сказала, что для королевства очень важно было… что у нее были умные юные женщины из Анжу… которых ей рекомендовали… и они приехали в Анжер ей помочь.