Агидель стремится к Волге - [3]

— Еще до черного нашествия был у башкортов из племени гайнэ предводитель по имени Мырдым-бей. Я — его потомок. И возглавляю наш род.

После этого сомнения молодого человека рассеялись. Взгляд стал приветливее.

— Ну, а я буду из отатарившегося булгарского рода, — сообщил он. — Дед мой, Федор Лукич Строганов, крестился по доброй воле, после чего заделался купцом, освоил солеварение. Отец, Аникей Федорович, исполняя дедов завет, продолжает варить соль и учит этому делу меня.

— Хорошее у тебя ремесло. Да вот только зачем ты в наши края явился?

— Признаться, оказался я среди вас, гайнинцев, случайно. Так уж вышло, — неторопливо приступил Григорий к рассказу о пережитом. — Погрузил я, значит, на подводы соль, разного товару и отправился в Казань продавать. По дороге же приключилась со мной беда. Нежданно-негаданно напала на наш обоз свора разбойников. Кончали они моих провожатых. Сам не знаю, как я тогда вывернулся и бежал. Тем и спасся. Спрыгнул с крутояра в реку и поплыл. Ближе к берегу настигла меня стрела, угодила в спину. Терпя жуткую боль и невзирая на озноб, я продолжал грести, пока не достиг земли. А как выбрался, так и ослаб. Однако крепился. Собрал последние силы и пополз по галечнику. Но стоило мне очутиться в тальнике, потерял сознание, и что было дальше, уже не помню…

— Сколько же в тебе силищи, раз ты такую широкую и глубокую реку одолел! — с восхищением заметил Айсуак-бей. — Если поправишься, бог даст, век твой долгим будет!

— Своим спасением я обязан тебе, — сказал Григорий.

— Не мне, а Всевышнему, — поправил его Айсуак. — Кабы не его воля, не отправился бы я тогда за утками и не наткнулся бы на тебя.

Строганов не стал с ним спорить. Полежав какое-то время молча, он медленно, с кряхтением, поднялся и сел.

— Как представлю себе, сколь моего добра тем разбойникам досталось, аж в жар бросает. Должно быть, знали, окаянные, кто я…

— Почему ты так думаешь?

— Да потому что мне доподлинно известно, что магометане давно затаили злобу на мою семью. Простить никак не могут за то, что в православие перешли. Когда дед мой крестился, его даже чуть не закололи острогой. С тех пор и прозвали его Строга. Потом эта кличка за нашей семьей закрепилась и стала нашей фамилией — Строгановы.

— Отец-мать живы-здоровы?

— Спасибо! Слава богу, покуда здравствуют.

— И где они сейчас?

— В Соли Вычегодской. Не иначе, как дошла до них весть, что обоз мой ограбили, и теперь, небось, убиваются по мне.

— А ты бы написал им.

— Нет у меня денег, чтобы человека с письмом отрядить, — с грустью произнес Строганов.

— Не унывай. Я что-нибудь придумаю.

Но тот покачал головой.

— Не нужно, я и без того доставил вам немало хлопот. Благодарствую… Нет, писать не стану. Слава богу, мне уже полегчало. На следующей неделе сам думаю ехать. Мне бы только лошадку где раздобыть.

— Насчет этого не беспокойся. Найдем и лошадку, и провожатого. Доставит тебя до самого дома.

— А как здешние дороги? Не опасно ли ездить?

— После того как Ак-батша[1] разгромил Казанское ханство, развелось было в наших местах множество беглых. Шалили на дорогах. Сейчас поутихло, — поспешил успокоить гостя Айсуак-бей. — А все потому, что башкорты с низовий Сулмана, Ика, Минзели, Кук-Идели[2] и Агидели поднялись сообща и задали разбойникам как следует. Так что покамест нас никто особо не беспокоит.

— Но не везде же так. Многие ваши собратья, как я слышал, все так и живут под игом Ногайской Орды, Астраханского да Сибирского ханств. Не так ли?

— Да, говорят, они по-прежнему мыкаются в неволе у татарских ханов.

— Отчего же тогда не попросят покровительства у царя?

— Неужто Ак-батша согласится помочь?

— Коли посулить ему дань выплачивать, что ханам причитается, непременно поможет. Да еще земли ваши у чужаков отвоевать пособит.

— Если бы так… Лучшего защитника нам и впрямь не сыскать. Только вот как к нему подступиться?

— Это уже другой вопрос. Первым делом соберитесь со старейшинами, обмозгуйте все хорошенько. А как надумаете к России присоединяться, засылайте к казанскому наместнику послов. И тогда уже легче будет с самим царем снестись.

Совет Строганова окрылил Айсуака. Возмечтав при помощи русского государя вернуть своему народу принадлежащие ему земли и волю, возродить утраченную вместе с другими невозместимыми потерями культуру, он с вдохновением принялся описывать гостю передаваемые из поколения в поколение рассказы о былом.

— Лет двести тому назад жили башкорты припеваючи, ни в чем не ведая нужды. А после черного нашествия, из-за бесконечных грабежей и насилия наш богатый и гордый народ обнищал. Еще бы, все городское население было вырезано, остались лишь племена язычников. И чтобы зажить как прежде, нужно нам избавиться от чужеземного ига и возродить государство.

— А что, разве у башкир имелось свое государство? — изумился Григорий Строганов.

— Да, и было у нашего рода семь десятков с лишним городов, — сообщил Айсуак. — Только вот некоторые вожди-язычники, что в ханы метили, не захотели никому подчиняться. Между ними и городскими мусульманами были вечные раздоры, из-за чего Башкортостан и ослаб…

— Чем же занимались башкиры в прежние времена?