Агенты России - [89]

Далее, сообщал «Кулик», «…отец Н.К. Вогулкина был раскулачен, однако С.Т. Баталов и приказал местным советским органам возвратить ему имущество! Вышеупомянутые лица, не раз говорили о том, что правильной является политика Троцкого, а не Сталина. Значит, они еще и троцкисты!»

В последующих сообщениях «Кулик» доносил о тайных сборищах националистов во главе с Федором Гавриловичем Таракановым (одним из авторов идеи присоединения Пермяцкого края к автономной области Коми-Зырян), Федором Антоновичем Тупицыным (зав. Коми-издательством в Кудымкаре) и другими.

На сообщения тов. Теннис реагировал резво: в сентябре 1933 года «контрреволюционная организация» в составе 49 участников была ликвидирована.

Одна беда: на следствии лишь Николай Вогулкин признал себя виновным в том, что, «являясь секретным сотрудником органов ОГПУ, скрыл антисоветские разговоры и расконспирировался перед братом — Вогулкиным Ф.К., хотя давал подписку о не разглашении»». Остальные арестованные напрочь отрицали предъявленное им обвинение. Однако это ровным счётом ничего не значило — 16 февраля 1934 года всех осудили к различным наказаниям, и только 30 мая 1956 года Молотовский областной суд постановил, что дело Баталова, Тараканова, Зубова, Дерябина, Тупицына и др. (всего 49 чел.) было сфабрикованным органами местного ОГПУ, и прекратил его «за отсутствием состава преступления».

2 июня 1934 года Кузнецов переехал в Свердловск, где 1 июля был зачислен учётчиком в трест «Свердлес».

Но вскоре Кудымкар напомнил былое.

Вероятно, товарищ Теннис шил дела белыми нитками. А посему Управление НКВД по Свердловской области приступило к проверке Коми-Пермяцкого окружного отдела ОГПУ по подозрению в фальсификации результатов оперативно-служебной деятельности.

3 октября 1934 года агент «Кулик» был арестован и помещен во внутреннюю тюрьму областного Управления НКВД за то, что он «сообщал провокационные сведения на ряд лиц, обвиняя их в контрреволюционной повстанческой деятельности против Советской власти»», то есть сознательно оговаривал невиновных, обрекая их на гибель.

Однако в процессе предварительного следствия Кузнецов Н.И. смог доказать, что совершал инкриминируемые ему деяния, выполняя установки руководства:

«Когда я писал донесения, — признавался на допросе Кузнецов Н.И., — мною руководила одна мысль: как можно резче ударить по контрреволюции, но так как благодаря неправильного руководства мною Тенисом, я в этом маршруте стал на роль провокации, то выполняя слова Тениса «называть вещи естественными словами», я раздувал, заострял»».

Отвечая на вопрос следователя, как в донесениях ложь отделить от правды, Кузнецов Н.И. отвечал: «Даты, встречи, состав присутствующих — это неоспоримо верно, но там, где в моих донесениях начинаются чужие слова, заключенные в кавычках, (…), все наиболее резкое, обобщающее основной костяк сказанного являлось выдуманной, намотанной мной грубой ложью. Я здесь руководствовался одним: если человек не говорил против Сов. власти, я ему ничего не выдумывал, но если этот человек настроен отрицательно к существующему строю и это мне в беседах высказывал, я ему приписывал не говоренное им по злости. Приписки эти я делал, основываясь на своих предположениях».

В жизни Николая Ивановича в очередной раз случилась чёрно-белая рокировка — его из тюрьмы выпустили, а на освободившиеся нары опустили гражданина Тениса.

Более того, из агентурного аппарата Кузнецова Н.И. не исключили, а для использования в разработке иностранных специалистов приняли на связь в областное управление НКВД. Уже под псевдонимом «Учёный» Кузнецова трудоустроили чертежником в Верх-Исетский завод, а 15 мая 1935 года перевели на режимный завод «Уралмаш».

Из характеристики агента усматривается, что «Учёный» находчив и сообразителен, обладает исключительной способностью завязывать необходимые знакомства и быстро ориентироваться в обстановке. Обладает хорошей памятью…».

Однако в феврале 1936 года Николай Иванович был уволен с завода «как прогульщик»,[353] а затем и арестован по печально знаменитой статье 58.10 УК РСФСР (Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.58-2, 58-9), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев).

Отдельные исследователи утверждают, что арест этот был осуществлён чекистами, дабы придать Николаю Ивановичу «…вес в определенных кругах. В том числе и среди иностранных спецов» [354] Но это вряд ли, ибо человек, вышедший из застенков НКВД, у шпионов вражеских спецслужб автоматически вызывает подозрение в сотрудничестве с чекистами.

Так за какие же деяния арестовали Николая Ивановича Кузнецова? Вопрос не праздный, однако ни один из официальных «биографов» Кузнецова ответа на него не дал.

Молчит по этому поводу и Лубянка.

Ладно, раз мы не располагаем процессуальными документами на этот счёт, давайте взглянем на личность Николая Ивановича глазами его друзей и сослуживцев.