Агент ворон. Взгляд из Зазеркалья - [26]

Жан не мог не согласиться с нарисованной картинкой. – Я же, в отличие от вашего Бога, всё. Я везде. Я заполняю собой пространство мира, сохраняю существующий миропорядок, контролирую всё, и мне подчиняется всё вокруг. Ты, потеряв свое органическое тело, станешь моей частицей, частицей Энергии.

– И всё? И это всё чем заканчивается наше существование?

Жан судорожно сжал кулаки. Он очень хотел проснуться, стряхнуть казавшееся таким реальным наваждение, но не мог. Сгусток его энергии путешествовал в царстве мрака. В царстве пестрых небесных полотен и бесконечного холода.

– Не переживай, существо, вы все становитесь информационным полем Мультивселенной. Среди звезд накоплены гигантские знания, колоссальный опыт, великие открытия, которые человечеству и не снились. И твой жизненный опыт не пропадет.

– Но ведь этой информацией невозможно воспользоваться!

– Миллионам существ – да, но есть единицы, способные считывать информацию с информационных полей.

Столько откровений, свалившихся как снежный ком на голову, требовало осмысливания. Однако Жан решился на ещё один, долго мучивший его вопрос:

– Можно ещё спросить? Энергия усмехнулась:

– Ну, ты и разошелся, парень. Валяй!

– Ты общаешься со мной как… человек. Я тебя понимаю, хотя где я, и где ты…

– Не разочаровывай меня, существо!

– Энергия недовольно взвилась.

– Прости, не понимаю…

– Я тебе только что рассказывала про информационное поле. Там, таких как ты миллиарды, и миллиарды сущностей, с других планет. Так неужели, чтобы общаться с тобой, мне надо получить диплом филолога, как у вас это принято?

Энергия взмахнула щупальцем, и вихрь турбулентности начал разрывать частицы путешествующего сгустка. Земля бешено надвигалась. Боль, вонзившаяся в тело и отозвавшаяся в каждой клетке, явилась завершением космического путешествия. Жан лежал в своей постели, а над стеклянным потолком спальни ему подмигивали уже знакомые звёзды. Звёзды, хранившие отблеск ускользающих ночных огней…

Глава 11

Стоял томный июньский воскресный вечер. Птичьи трели, колокольчиками перекликавшиеся в парке, неожиданно стихли. Казалось, даже воздух стал насыщеннее и гуще, в преддверии надвигающейся непогоды. Небо заполонили тяжёлые тучи, словно навсегда скрыв солнце.

«Кажется, будет дождь», – как-то некстати подумал Леруа.

Небо словно ждало сигнала. Первые тяжёлые капли дождя замолотили по беседке в парке, разгоняя скопившийся днём зной. Генерал с недовольно поджатыми губами наблюдал из окна за туманной пеленой, в мгновение ока скрывшей цветущую аллею от посторонних глаз.

– Тьфу, – сплюнул Леруа, – только этого не хватало. Смеркалось. Именно со слова «смеркалось» во многих рассказах начинается самое интересное. В кармане зазвонил телефон. Гудки потонули в грохоте первого раската грома. Леруа, поспешно вытащив трубку, посмотрел на экран. Раздражение поднялось молниеносной волной, и мелькнула мысль о том, как всё достало.

– Леруа слушает, – недовольно буркнул он.

– Генерал, говорит капитан Тейлор. Я координирую работу представителей нашего ведомства в Центрах ядерных исследований и курирую вопросы доступа к управляющим системам ускорителя.

– Прекрасно, капитан, я надеюсь, что всё спокойно? Капитан замялся, но продолжил:

– Началось девятибалльное землетрясение в Тихом океане. Из Центра в Японии сообщают, что защита ускорителя хорошо справляется со своими задачами.

– И, что вы думаете об этом Тейлор? – вкрадчивым тоном поинтересовался Леруа, прикидывая в уме масштабы возможных последствий.

– Землетрясение только началось, – неуверенно ответил капитан.

– Держите меня в курсе, – с надеждой, что новости исчерпаны, и можно «отбивать» звонившего, генерал собрался прощаться.

– Простите генерал, это ещё не всё…

– Хм… я так понимаю, что сообщенная вами новость была хорошей?

– Да, – отрывисто ответил Тейлор.

– Что ещё?

– Инженеры, обслуживающие ускоритель и основная часть учёных, во всех Центрах Земли, сообщили о прекращении работы…

Леруа подскочил как ужаленный:

– Черт бы вас побрал, Тейлор! За что вам платят деньги?

– Эта акция протеста связана с активным вмешательством в научную деятельность военных ведомств, генерал…

– Машину ко мне! – рявкнул Леруа.

Она подъехала вовремя. Взвизгнув тормозами, остановилась напротив парадного входа. Дождь отрывисто стучал по крыше, отскакивал от лобового стекла и с шорохом падал на гравий. Глянув в окно, Леруа раздражённо прошёлся по гостиной, застегивая воротник рубашки.

– Папа, ты уезжаешь? – спросила Арин, выглянув из кухни.

– Да, нужно быть на работе, – сквозь зубы процедил он и, подняв ворот плаща, выскочил из дома.

Когда он оказался в кабинете, то раздражение усилилось. Оно свербело, где-то в глубине души и грозило вырваться наружу. Личный состав выстроился по стойке смирно вдоль стены, словно ожидая расстрела. Суровые лица присутствующих скрывали эмоции, которые обуревали Леруа. В срочном порядке был доставлен Алан Гарсия, один из физиков Женевского Центра. Лицо учёного было покрыто морщинами, и выглядело преждевременно состарившимся.

– Итак, Алан, что происходит? – без приветствия начал Леруа, заняв свое кресло. Он жестом велел физику сесть напротив него за стол. – И почему обо всём происходящем я узнаю в последний момент?