Агент полковника Артамонова - [65]

— Вы желаете голубя? Одного, двух? Или много?

— Одного, и без денег, — сказал Константин, сразу же определив, что бойкий мальчишка работает с дедом в паре. — Позови, пожалуйста, дедушку.

— Заветное слово можете сказать мне.

— Дождя ваши голуби не боятся? — это был пароль.

Мгновенно последовал отзыв:

— Голуби, как и люди, боятся плохих людей. Пройдемте в голубятню.

В тесной и душной голубятне, по запаху напоминавшей курятник, предстояло заполнить капсулу и прикрепить ее к ножке голубя. Константин поинтересовался:

— Дедушка скоро вернется?

— Уже никогда.

— Что так?

— Его турки повесили. Разве вы не шли через базарную площадь? Он там висит. Уже третий день.

— За что же его?

— На реке схватили.

— Полиция?

— Черкесы. Они у реки лютуют. А в поле — башибузуки. Ох и злые!

Беспечная разговорчивость мальчишки не понравилась Константину, и он вынужден был с ним поговорить серьезно:

— Как тебя звать?

— Костя.

— Хорошее имя. — И он предостерег этого худенького долговязого паренька: — Костя, как ты смело разговариваешь с турками!

— А вы разве турок?

— А что — не видно?

— Глаза у вас добрые. И голубей вы берете для доброго дела. Нет, вы не турок.

Ближе к вечеру, когда ястребы возвращаются к своим гнездовьям, почтовый голубь с зашифрованной запиской по привычному маршруту устремился к левому берегу. Хотелось верить, что полковник Артамонов получит записку и сообщит в штаб о движении 50-тысячной армии Осман-паши из Виддина в Плевну.

Количество черкесов и башибузуков, разбивших свои лагеря на окраине Этрополя, предстояло выяснить, и Константин уже в сумерки отправился в поле — продавать башибузукам рахат-лукум.

Торговля шла небойко. Башибузукам не выдали денег, пообещали после победы над русскими. Поэтому башибузуки приуныли: на победу они не надеялись. Добрая половина войска — это пригнанные в армию вчерашние крестьяне и ремесленники. Торговцев среди них было мало. Большинство их откупились или наняли вместо себя молодых парней, пообещав после войны выделить земельные наделы под виноградники и огороды.

Перед торговцем рахат-лукумом, отставным солдатом и ветераном прошлой войны, где Турция с Англией и Францией, вечными соперниками России, стала победительницей, разновозрастные башибузуки не скрывали своего желания, что с русскими пусть воюют англичане, у них это лучше получается.

— А почему? — изображая из себя непонятливого солдата, спрашивал торговец рахат-лукумом.

— Их службу щедро оплачивает султан, — отвечали служивые и уточняли: — Вместо турецких офицеров ставят английских.

— Турецкий офицер стоит двух английских, — с гордостью произнес ветеран Крымской войны. — Мы, турки, Севастополь брали штурмом. Англичане смотрели на нашу гвардию с кораблей и нам завидовали.

— Отстал ты от жизни, — зашумели солдаты. — Ты знаешь, кто такой Гобарт-паша?

— Начальник турецкой броненосной бригады.

— А кто он?

— Турок.

— Вот и не угадал! Он — англичанин. Если не веришь — спроси любого офицера, — солдаты осмеяли отставшего от жизни отставного солдата.

Но торговец рахат-лукумом, нисколько не обидевшись, подзадоривал:

— Может, англичане, такие, как Гобарт-паша, сделают из вас матросов. Будете плавать по Дунаю.

— Какой Дунай? — засмеялись солдаты. — Дальше Плевны мы не пойдем. Туда заманим русских… Там, говорят, Бекер-паша уже приготовил им ловушку.

— Не слышал о таком.

— Он приехал из Германии. Будет командовать турецкой дивизией. Раньше этот немец французов заманивал.

«Как сговорились, — подумал Константин. — Везде готовятся заманивать. О том же говорят гимназистам. И солдатам толкуют то же самое. Узнать бы, какой тактики будут придерживаться турецкие офицеры?»

Здравая мысль посетила Константина: не заманить ли в ловушку и схватить офицера штаба полка или дивизии? Было бы здорово доставить его в Систово, в крайнем случае допросить на месте.

Константин понимал: для этого шага потребуется согласие полковника Артамонова. Но как его получить? Не пустить ли через линию фронта еще одного голубя? В Плевне свои люди есть, но есть ли у них почтовые голуби?

У лазутчика был соблазн посетить стоянку черкесов. Их костры на некотором удалении дымили по соседству. Заинтересует ли он их сладким рахат-лукумом? Выходцы с Кавказа, они предпочитают мясо, лучше всего молодого барашка. От многих он слышал: там, где прошли черкесы, болгары остались без овец. В турецкой Болгарии уже вошло в поговорку: турок берет все подряд, черкес выбирает жирного барана или молодую овцу. После таких гостей болгарин остается и без баранов, и без овец.

Турецкие солдаты советовали:

— Хаджи-Вали, не ходи к черкесам. Рахат-лукум не продашь, а деньги отнимут.

Но ветеран Крымской войны и без доброжелательных советов знал покупателей, кто на что способен. Направившись в соседний лагерь, он по пути нашел приметный камень, спрятал под него всю свою наличность. Оставил при себе только документ, служивший ему пропуском в Плевну.

У первого же костра он приветливо поздоровался. Предложил свой нехитрый товар. Его тут же окружили тонконогие люди в черных одеждах, у каждого на поясе кинжал, газыри набиты патронами.

В глазах смуглых костистых людей отражалось пламя костров. Люди весело загалдели, на ломаном турецком стали спрашивать, есть ли у него в продаже болгарская плиска. Плиски у торговца рахат-лукумом не было. Любители плиски бесцеремонно полезли в ящик, и через минуту сладкого товара не стало.