Агент полковника Артамонова - [61]

— На сон даю вам три часа, — распорядился он. — В шесть часов вечера получите новое задание.

Константину спать не хотелось, хотя в спальне было, как в погребе, прохладно, сюда не залетали оводы и мухи, в равной мере мучившие людей и лошадей. Но доносились голоса: Семен Разлуцкий, с трудом выговаривая букву «р», доказывал медлительному на восприятие Антону Хоменко, почему турки носят не панталоны, как, скажем, французы, а шаровары и садятся на коврики, а не на скамейки, как мы, русские.

— Ну, почему?

— Плавать не умеют. Им шаровары вместо пузыря. И скамейки без надобности. Сидят на коврике — не падают, за землю держатся.

— А вот наш Костя — турок, без шароваров обходится.

— Какой он турок? Он — русак, из Одессы.

— В Одессе кого только нет.

— Известно, второй Вавилон. Говорят, одесситы и башню до неба хотели строить, да сообразили, что это глупость. Господь Бог не любит высоких зданий. Вырыли катакомбы. От ракушечника хоть польза. И Богу не пришлось вмешиваться. Одесситы, они сообразительные. Знают, что Бог не теленок, умного видит с пеленок. Потому наш батя и посылает Костю туда, где нужно понимать разные наречия. А теперь вот намеревается в пекло…

Константин догадался, что задание будет не из легких. Разлуцкий и Хоменко уже знают, какое именно: они выполняют роль посыльных, часто через них передаются устные распоряжения.

Сослуживцы, было слышно, передвигали ведра, мыли подоконники и полы, снимали с потолков паутину. Всеми этими работами распоряжался унтер Семиволос.

Полковник Артамонов приучил своих подчиненных соблюдать чистоту и порядок. Любил повторять: «Коль мы имеем дело с картами — а это нежный предмет военного назначения, — то и содержать их требуется в соответствующем помещении».

Но разведчики имеют дело не только и не столько с картами, прежде всего они работают с людьми, которые с риском для жизни отслеживают все изменения боевой обстановки и тем самым дают возможность нашему командованию принимать правильные решения, избегать напрасных потерь.

Голоса были все тише и тише, Константин не заметил, как его начал одолевать сон. Будучи рядом с домом — до Габрово меньше сотни верст, — он все чаще думал о семье. Марьяну не исключал, ведь она жена законная, они сочетались в христианской вере, венчанные священником, а не муллой.

С болью в сердце думал о сыне. Гочо, конечно, в гвардии. Будет резать русских, как и болгар, — беспощадно. Рассудок подсказывал: лучше бы его убили в первом же бою, а сердце сопротивлялось: пусть живет. Война переделывает людей. Может, и Гочо ужаснется, увидя море крови, покается перед Богом. А люди, конечно, пролитую кровь не простят. Да и он простить не сумеет.

На закате солнца его разбудили. Полковник Артамонов инструктировал коротко:

— Сегодня ночью идете в Плевну. Вы опять Хаджи-Вали, ветеран Крымской войны. Торговец… Только не рыболовными крючками. Сегодня на Дунае не до рыбной ловли.

— Буду продавцом рахат-лукума.

— Под видом продавца, — уточнил полковник. — Что такое для турок Плевна — не мне вам объяснять. Все запоминайте. Записывать запрещаю. На записях попадаются наши лазутчики. Уже троих потеряли. Выясните, где затаился Хассан-паша. По возможности определите количество войск, вооружение, особенно артиллерию. Полевая полиция тщательно охраняет местность Сельви-оглы и Жемас. С какой целью? С каких мест в Плевну стягиваются войска? Депеши с особо ценной информацией доставляйте голубями. Голуби в Тырново у вашего друга Манолова. Запомните адрес.

— Помню.

— А теперь — переодевайтесь. С этой минуты вы — Хаджи-Вали, уволенный по ранению. Вот ваши документы. Кстати, вы же в Крыму храбро сражались. Должны иметь боевые награды.

Полковник достал из-под стола коробку, высыпал на стол турецкие ордена и медали.

— Солдатский орден вас устроит?

— Лучше медаль.

— Правильно, для продавца рахат-лукума слишком высокая честь. О, медаль «За храбрость в бою»! Подойдет?

— Вполне.

Ящик-лоток нашли быстро. Товар для продажи — свежий рахат-лукум — доставил уже в полночь пожилой болгарин, владелец магазина сладостей. Это был давний агент Николая Павловича Игнатьева, до войны служившего посланником в Константинополе. Сейчас он был прикомандирован, как и Артамонов, к свите императора, но почти все время находился в войсках.

Во втором часу ночи под моросящим дождем Константин Фаврикодоров отправился в путь. От сопровождения он отказался. Для сторожевых постов турецкой армии он — инвалид Крымской войны, торговец сладостями, заблудился в ночи.

На первый сторожевой пост он наткнулся перед мостом через речку Янтра. Был уже полдень. Дождь все еще моросил. Под тяжестью ящика ныла спина.

Старший поста, сержант полевой полиции, признал в нем сослуживца по Крыму. Они хоть и были на разных участках, но многих офицеров знали. Вспомнили майора Гуссейн-Салиха, выкраденного русскими лазутчиками. Оказывается, об этом происшествии знала вся турецкая армия. Не знала только того, как и не знал разжиревший от безделья сержант полевой полиции, что перед ним был автор этого происшествия.

Сержант в знак доброго расположения к ветерану дал ему в помощь солдата полевой полиции, и тот на своем горбу тащил ящик со сладостями до самого базара. Патрули их не задерживали. Словоохотливый солдат полевой полиции всем знакомым сослуживцам с нескрываемой гордостью сообщал: