Агент Коминтерна - [4]

О Люции Бауэр сохранилось очень мало сведений. Осенью 1936-го они с Тито решили пожениться. Тито волновала судьба сына Жарко. По некоторым данным, он хотел, чтобы они втроем переехали в Югославию, когда появится такая возможность и когда им подберут надежные документы^[14]. Этого, однако, так и не произошло.

13 октября 1936 года в ЗАГСе Октябрьского района Москвы был зарегистрирован брак Фридриха Вальтера и Люции Бауэр^[15]. Им оставалось быть вместе только три дня. 16 октября Тито отправится на очередное задание Коминтерна за границу и больше Люцию никогда не увидит.

О причинах отъезда Тито из Москвы известно с его собственных слов. Обстановка в ЦК партии, который тогда находился в Вене, складывалась «нездоровой» — не прекращалась фракционная борьба. В итоге членов

ЦК КПЮ вызвали в Москву и сняли со своих постов, отставив только Милана Горкича.

Руководство Коминтерна утвердило состав нового Политбюро ЦК КПЮ. Генеральным секретарем был назначен Горкич, а организационным секретарем — Тито. Тито предложил, чтобы руководство партии вернулось в Югославию, но против выступил Горкич. В конце концов приняли решение разделить руководство партии: генеральный секретарь должен остаться за границей, а часть Политбюро во главе с Тито — отправиться в Югославию. Коминтерн эту идею одобрил^[16]. Горкичу предоставили право вето на все решения, которые принимало руководство КПЮ. Тито согласился на такие условия.

Если верить Тито, то он фактически становился вторым человеком в партии и руководителем всей ее работы в Югославии. Обнаруженные в последнее время в архивах документы показывают, что организационным секретарем Тито не был. Руководство КПЮ состояло из секретаря Горкича и четырех членов так называемого оперативного руководства — Тито, Сретена Жуйовича, Родолюба Чолаковича и Адольфа Мука. Все они имели одинаковые полномочия.

Не подтверждается также то, что именно Тито получил особые полномочия — руководить работой партии в Югославии и подготавливать условия для создания руководства КПЮ, которое бы находилось непосредственно в стране^[17]. Но если так, то с каким заданием он поехал в Югославию?

Тайные миссии за границей

«От Горкича я получил задание немедленно отправиться в Югославию, — рассказывал Тито. — Он достал для меня паспорт и указал маршрут, по которому я должен ехать… Однако я раздобыл другой паспорт и отправился совсем другим путем, так как часто случалось, что товарищи, которым Горкич доставал паспорта, арестовывались сразу же после того, как прибывали на границу с Югославией»^[18]. Как Тито мог раздобыть этот паспорт, если только не при помощи коминтерновских спецслужб?

16 октября 1936 года Тито с югославским паспортом на имя Ивана Кисича выехал из СССР. Он добрался до Вены, где встретился с руководством КПЮ. Но ехать в Югославию он почему-то не торопился и еще полтора месяца ездил по различным европейским городам. В чем состояла задача его миссии — остается тайной.

8 декабря в Вену из Москвы вернулся Горкич. На заседании Политбюро было принято решение о переезде ЦК КПЮ в Париж, а Тито получил новое задание — ехать в Югославию для подготовки югославских добровольцев, которые хотели бы помочь Испанской Республике «в борьбе против фашизма»: в Испании летом

1936 года начался мятеж генерала Франко.

Но и это задание Тито не торопится выполнять. В Любляне и Загребе он встречается совсем не с теми людьми, с которыми он должен контактировать. В Белград он вообще не поехал. В Сплите, куда он прибыл, чтобы наконец заняться добровольцами, секретарь местного райкома вообще принял Тито за провокатора. Причина была в том, что он пытался наладить пути отправки добровольцев в Испанию, минуя официальные партийные каналы.

Все это тоже выглядело очень странно. Но если Тито так поступал, значит, у него была на это санкция еще какой-то, более важной, чем Милан Горкич, инстанции. Такой «инстанцией» могла быть только Москва. Такое странное поведение Тито иногда объясняют тем, что он выполнял задание коминтерновских или советских спецслужб, занимаясь воссозданием сети их агентов, сильно потрепанной провалами и арестами^[19].

В конце декабря он приехал в Прагу, где встретился с Горкичем. Между ними возник конфликт. Горкич настаивал на «широкой популяризации вербовки добровольцев», а Тито не соглашался, указывая, что в таком случае вся операция может оказаться на грани провала. «Я был просто взбешен и поссорился с Горкичем», — рассказывал он^[20].

Между тем в январе 1937 года в Москве начался второй большой процесс. На этот раз на скамье подсудимых оказались 17 бывших партийных и государственных руководителей СССР — Пятаков, Радек, Серебряков, Сокольников и другие. 13 из них были расстреляны. Тито в конце января и начале февраля 1937 года откликнулся на приговор в своих письмах Горкичу из Югославии. «Второй процесс не вызвал внизу (то есть в народе. — ЕМ.) никакой особой реакции, — писал он. — Людям все стало понятнее. Только кое-где порой еще какой-нибудь сентиментальный интеллигент плачется, что сейчас не подходящее время для таких приговоров».

В таком же духе выдержана и его статья в нелегальном органе КПЮ газете «Пролетер». В ней он отмечал, что «гнев советского народа и пролетарская правда свернули своей силой головы этих невиданных злодеев». Тито писал, что даже «честные американские специалисты», работавшие в Советском Союзе, подавали в отставку, так как не могли терпеть преступлений в экономике «разных Пятаковых и др.»