Агава - [58]

— Что ты делаешь в Катании? — снова спрашивает Франка.

— Как это — что? Я же здесь родилась. Папу на старости лет перевели в родные края. Это у тебя надо спросить, что ты делаешь в Катании.

Подруги выходят из библиотеки и устраиваются в маленьком баре. Им есть о чем поговорить. Мелита замужем, у нее сын, сама она работает в университете.

— Чем же ты занимаешься? — Франке интересно все, ей хочется отвлечься от своих мыслей. Ей казалось, что она попала во враждебную пустыню, а тут вдруг встреча с Мелитой.

— Чем занимаюсь? Психологией. Работаю с несовершеннолетними преступниками, неполноценными и трудными детьми. И еще консультирую в министерстве юстиции. В таком городе, как этот, работы для меня предостаточно. — Мелита смеется, но глаза ее становятся серьезными.

Подруги переходят к политике. Мелита принадлежит к «новым левым», ей все еще близки идеалы легендарного шестьдесят восьмого года16, но она придерживается более умеренных позиций. Можно сказать, Мелита примыкает к правому флангу левого экстремизма, а в общем тоже мечется, ищет.

— Конечно, они охотно выгнали бы меня из университета, во я все-таки не совсем бездарная, с работой справляюсь хорошо и к тому же дочь генерала. Веду семинары вместе с баронами и прочими шишками. А ты? Расскажи о себе… — Вдруг лицо ее мрачнеет, она что-то вспомнила: — Недавно я читала… Франка, скажи, это…

— Да, отец. Это мой отец. Мелита горестно качает головой.

— Ну что тут скажешь… Всем сердцем тебе сочувствую.

Мелита вполне искренна. В годы, когда они учились вместе в Удине, Франка была ее маленькой подружкой, Мелита знала ее отца — человека сурового, непреклонного.

Франке сейчас нужна именно такая подруга, как Мелита, и она изливает ей душу, рассказывая все без утайки — и о Паоло, и о том, что ее так тревожит и в чем сама не может разобраться.

— Ну вот, а теперь я приехала сюда: гоняюсь за этими «Благими деяниями в пользу убогих», но где их искать, ума не приложу.

— Знаешь, иногда не захочешь, а поверишь во всякие там гороскопы и предначертания свыше, — смеясь говорит Мелита. — Ты веришь в судьбу?

— Непонимаю. Ты о чем?

— Завтра я приглашена на семинар в эти самые «Благие деяния я пользу убогих». И даже буду там выступать.

Франка оторопело смотрит на подругу. И вдруг разражается нервным смехом: напряжения, не оставлявшего ее после отъезда из Рима, как не бывало.

— Черт побери, — повторяет она, — черт побери! А знаешь, я ведь тоже занимаюсь психологией. Тебе случайно не нужна ассистентка? — Потом, передумав, добавляет: — Прости, я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

— Да тут везде сплошные неприятности. Ты что думаешь, в этом городе можно жить спокойно, если ты занимаешься несовершеннолетними преступниками? Давай лучше поговорим о «Благих деяниях». Там у меня есть друзья. Они помогут. Не волнуйся, мы еще доберемся до твоего Штица.

Старенькая малолитражка неспешно катит по извилистой узкой дороге. Мелита что-то тихонько напевает: у нее хороший голос. Обе подружки в приподнятом настроении.

— Подгонять ее бессмысленно, — говорит Мелита, имея в виду свою машину, — если выжмешь восемьдесят километров, считай, свершилось чудо.

На поворотах она аккомпанирует себе короткими и частыми гудками клаксона. Этой семейной колымагой она пользуется обычно, чтобы вывозить на прогулку ребенка и собаку. Когда она ее купила — уже основательно обшарпанную — мотор хрипел и захлебывался. Но Мелите, у которой к тому же еще и золотые руки, удается поддерживать свою «старушку» в полукоматозном состоянии, не давая ей окончательно испустить дух.

Дважды приходится поворачивать назад и выбираться на другую дорогу. Первый раз из-за преградившего путь обвала, второй — из-за появившихся на обочинах плакатов, предупреждающих о том, что на противоположной стороне участка ведется строительство скоростной автострады и путь временно закрыт. Городок, в который они едут, называется Сопито и, если судить по карте, он стоит на высоте семисот метров над уровнем моря.

— Ты там уже бывала? — интересуется Франка. Мелита отрицательно мотает головой.

— Мне о нем друзья рассказывали. Если все, что они говорят, правда, тебя там ждет немало сюрпризов.

Но в подробности она вдаваться не хочет.

По обе стороны дороги — девушки уже на полпути к цели — тянутся голые холмы, из них местами выпирают зубцы одиноких скал; на которых гнездятся коршуны и вороны. Птицы кружат высоко в поднебесье и почти совсем не опускаются: какая может быть добыча на этой скудной земле!

— Вон, гляди!

Мелита останавливает машину в конце очередного крутого подъема в тени одного из редких здесь деревьев и указывает вперед и немного вверх.

— Это и есть Сопито. По прямой не больше трех-четырех километров, но дорога извилистая, и путь удлинится раза в три, не меньше.

Девушки выходят из машины. Городок прилепился на макушке горы, и кажется, будто она исторгла его из своих недр. Посреди городка возвышается гигантское строение, как бы прислонившееся задней стеной к отвесной скале. Оно похоже на монастырь, а его ярко-голубой купол, вознесшийся над крышами остальных домов, венчает огромная и тоже ярко-голубая каменная статуя.