Агата - [32]

– Не сомневаюсь, ему понравится. Послушайте, а ощущение правда очень приятное! Какой теперь ток?

– А вот такой – двигаем рычажок на две трети шкалы.

Этого вполне достаточно.

– А гальваническая ванна регулируется на той же панели?

– Само собой. Вообще все наше оборудование запускается с центрального пульта, а мы только к ним подключаемся через розетку.

– Но в кресле Шнее постоянный ток, а в гальванической ванне – переменный?

– Поэтому у нас тут стоит выпрямитель, а источник тока один. Господи, миссис Нил, да вы скоро сможете делать за меня мою работу!

– А вы сможете тогда связать еще какую-нибудь славную вещичку вашему сыну! – улыбнулась Агата.

– Я так по нему скучаю, – с тоской призналась докторша. – А вы скучаете по вашим родным, миссис Нил?

– Очень.

Миссис Брейтуэйт взглянула на часы.

– Еще две минуточки, хорошо? – Она принялась за свое вязание. – У меня сразу после вас записана другая Нил, некая мисс Нэнси Нил. Такие совпадения, да еще в мертвый сезон – большая редкость. – Поднявшись, она подвинула рычажок, потом повернула выключатель. – Вот и все, теперь одевайтесь и отдыхайте.

* * *

В тот день под кафельными сводами женского отделения турецких бань было занято от силы четыре кушетки – сюда, в отделение для отдыха, посетительницы приходили, чтобы перевести дух после пекла парной и холода бассейна.

Агата и Эвелин лежали на соседних кушетках,» укрытые купальными простынями. Эвелин выспрашивала у подруги все подробности ее путешествия по разным странам, все до малейшей детали вызывало у нее глубочайший интерес.

Агата, однако, старалась по возможности поменьше рассказывать о Южной Африке.

– И ты в них стреляла? – продолжала допрос Эвелин.

– Нет. Для меня увидеть леопарда или слона – это уже было событие. Охотники говорили, меня на сафари лучше не брать. Муж кричит: «Стреляй!», а я: «Не могу!» Такая охота мне даже больше нравилась. Я знала, что не промажу, если нажму на курок. Мама говорила мне – человек способен совершить все, что он в состоянии себе вообразить.

– Кроме убийства.

– Я просто обожала любоваться этими животными в дикой природе. Мне даже снились эти сафари. По-моему, в моем воображении они сделались еще диковиннее, чем в жизни. Ведь это чудо…

Какая-то женщина прошла мимо и остановилась у кушетки в нескольких футах от них; сняла белый купальный балахон, отнесла и повесила его на стенку и наконец легла.

– Ты заметила, что голые женщины всегда ходят на цыпочках? – обратила внимание Агата.

Эвелин захихикала:

– Наверное, чтобы грудь не болталась!

– А я бы вообще не смогла так расхаживать!

– Меня это в принципе мало трогает. – Эвелин приподнялась на локте. – Первым голым телом, какое я видела в своей жизни, была моя бабуся. Было мне лет, наверное, двенадцать, потому что тогда мы как раз перебрались в домик поменьше и нам с бабусей приходилось спать в одной постели. Я помню, как приоткрыла один глаз и подсмотрела, как она переодевается. Под драным корсетом и старой сорочкой оказалось хоть и морщинистое, но все равно статное сухопарое тело.

– Тебе приходилось голодать?

– Мне – нет. Не знаю, как бабусе. Ей пришлось пойти работать с девяти лет.

– Ужас!

Эвелин иронически подняла бровь.

– Ничего особенного. Бабуся моя прямо звереет, когда такое слышит. Ей вообще палец в рот не клади. Когда прошлой весной железнодорожники забастовали, она прямо счастлива была. Пошла на наш вокзальчик и все прямо так им и сказала. А когда они через несколько дней вернулись к работе, она им тоже высказала все, что думала.

– А что, твоя бабушка случайно не коммунистка? – встревожилась Агата.

– Да нет, – рассмеялась Эвелин. – На Рождество, по крайней мере, она тебя не съест. Командирша она, каких поискать, но до большевиков ей далеко.

– Моя бабушка тоже любила командовать. Тоже красивая была, на свой манер. И отчаянно кокетничала со всеми мужчинами. А я так этому и не выучилась.

– Ты слишком бесхитростна, Тереза, – ласково улыбнулась Эвелин. – Ты очень умна, но совершенно лишена хитрости. Когда тебе больно, это сразу заметно, а хуже этого ничего нет.

– Ну ты точно как моя бабушка, – улыбнулась в ответ Агата. – Она говорила: «Никогда не показывай мужчине своих чувств – они этого боятся».

– А ты показывала свои чувства?

Агата отвела глаза.

– Да не в этом дело! Просто бабушка была типичная викторианская леди. И как все ее ровесники, неплохо прожила свою жизнь.

– Или делала вид, что неплохо.

Агата уже не слушала. Она заметила, что в помещение вошла Нэнси Нил, и страшно разволновалась – мигом натянула купальный балахон и намотала на голову тюрбан из полотенца. Все это не укрылось от внимания Эвелин.

– Это та самая твоя родственница?

– Потом объясню, – пробормотала Агата.

– Почему ты с ней не заговоришь?

– Пока не стоит, Эвелин, пока я не вполне уверена.

А то может получиться… неловко.

Она встала и быстро пошла к выходу, потом оделась и направилась к стойке регистратуры. На сей раз там дежурила женщина.

– Ваше имя, мадам?

– Нил, – ответила Агата.

– Мисс Нэнси Нил?

Агата замялась.

– Да. Посмотрите, пожалуйста, во сколько у меня завтра процедуры.

– Сейчас посмотрим. Завтра – в два часа дня. Потом – во вторник в девять, первый сеанс.