«Агата Кристи». Чёрные сказки белой зимы - [11]

Зато, вернувшись из школы домой, младшеклассник Самойлов запоем читал всё, что попадалось под руку. В 10 лет он открыл сказки Эрнста Гофмана и утонул в них: «Это было главное, что я на всю жизнь для себя застолбил. Абсолютно другой мир, от которого голову снесло… Я сразу выцыганил прочитать трёхтомник Гофмана. Там были новеллы, "Воззрения кота Мура", я это всё прочёл и до сих пор перечитываю. В Асбесте ничего особенно интересного не происходило, поэтому книги и фантазии были формой эскапизма. Для меня это была реальная жизнь, более реальная, чем то, что меня окружало».

Старший брат привозил домой плёнки с записями свердловских групп. Глеб внимательно слушал «Урфин Джюса» и «Наутилус»: «Меня поразило, что свердловский рок был адресован не взрослому, сложившемуся человеку, а как будто именно мне, тогдашнему подростку лет четырнадцати. Все эти песни пелись для меня, и обо мне, и моей душой! Ощущение какой-то незащищённости, инфантильности, страдания, ничего не имеющего общего с сентиментальностью – это даже было не в текстах!.. Вот этим они и подкупили мое неокрепшее детское сознание. Это меня очень "стимулировало" к самостоятельному творчеству…»

Играть на домашнем пианино, а затем и на гитаре Глеб научился самостоятельно. «Я помню, первая песня у меня была лет этак в пять, и почему-то она была на мелодию "Широка страна моя родная", только с другими словами. А музыку первую я придумал, наверное, лет в семь». В 6-м классе он пришёл на репетицию школьного ансамбля, где играли девятиклассники: «Они не знали, что такое бас и как он вообще работает. А я понимал, что бас – это та же гитара, только без двух струн. И я вдруг стал играть на басу. На танцах играли, конечно, не свои песни, а танцевальный репертуар тогдашней эстрады. Мне было просто интересно».

В 8-м классе Глеб впервые показал одноклассникам собственные песни, а в 9-м попытался создать свою группу. Но все школьные инструменты к тому моменту были разломаны, и затея заглохла. Писать стихи и песни он не прекратил. В 10-м классе увлёкся поэзией серебряного века, оказавшей большое влияние на его творчество. Так и оставшаяся безымянной группа Глеба даже пыталась записываться у него дома. Некоторые из сочинённых в школьные годы песен позже вошли в репертуар «Агаты Кристи». Среди этих вынутых из загашника номеров была «Сытая свинья»: «В исполнении школьного ансамбля звучала она совершенно по-другому, очень похоже на то, что пятью годами позже внедрила группа "Nirvana". Это была песня в две гитары, куплет очень тихий, кочумный, на три или четыре повторяющихся аккорда, а припев, наоборот, очень громкий. На гитаре включался "фузз", и на те же аккорды она шпарила, как типичный гранж. Но мы тогда это воспринимали как недостаток аранжировки и не поняли, что родили новый стиль».

Глеб Самойлов, 1988

Летом 1987 года Глеб окончил школу и рванул в Свердловск в университет: «Я поступал на исторический факультет, причём не по причине того, что мне это сильно нравилось, а потому что история была единственным предметом, который я знал. Первый экзамен был по истории, а я даже ничего сказать не смог – памяти вообще никогда не было». Неудачливый абитуриент вернулся в Асбест и стал работать в родной школе лаборантом химического кабинета – мыл загаженные старшеклассниками пробирки. Дело это не шибко интересное, да к тому же Глеба постоянно тянуло в Свердловск на радиофак, где репетировала «Агата Кристи».

Он и раньше часто бывал в их радиорубке. Все знали, что у Вадика подрастает талантливый младший брат. Уже на разблюдовке «Света» в титрах двух песен фигурирует «Г. Cамойлов» в качестве соавтора брата. Неудивительно, что осенью 1987-го Вадик обратился к Глебу с просьбой дать несколько песен в репертуар «Агаты». Он понимал, что группе необходим решительный поворот: «Варево в рок-клубе сильно на нас повлияло. Мне захотелось уйти от прежних длинных вещей в стиле прогрессив-рок в сторону более коротких форм. Сделать музыку более популярной».

После согласия Глеба поделиться своими песнями Вадик предложил брату попробовать поиграть в группе на басу. Саша Кузнецов без проблем уступил своё место на сцене Глебу, а сам остался звукоинженером группы: «Я никогда не ощущал, что бас-гитара – это моё. На самом деле я пересел за пульт спокойно и даже, можно сказать, с удовольствием». Самойлов-младший быстро вписался в коллектив, он частенько присутствовал на рекорд-сессиях в лаборантской, и партии баса ему были знакомы.

Приезжать из Асбеста на каждую из частых репетиций Глебу было трудно, поэтому в конце 1987 года в «Агате» фактически играли два басиста. Глебу за этот период удалось выйти на сцену дважды: «Мы выступали втроём. На Дне первокурсника УПИ во Дворце молодёжи мы играли под записанные барабаны. А к новогоднему вечеру в том же УПИ была уже записана часть подкладки ко "Второму фронту": барабаны, бас-гитара, часть клавишных и гитарных партий. В результате я там ничего не делал, только изображал, что струны дёргаю».

Подкладка, о которой говорил Глеб, то есть часть инструментальных партий для альбома «Второй фронт», была записана 20–24 декабря. Новый альбом хотелось сделать ударным, а удар невозможен без живого ударника. Свободного барабанщика в Свердловске не нашлось, и из Сургута вызвали молодого специалиста Мая. Ошарашенный Пётр совершенно не знал нового материала «Агаты», и Самойлов взялся за считанные часы разучить с ним барабанные партии. «Остались с Вадиком на ночь в 237-й, – вспоминал Май. – Он, большой специалист по мультиинструментализму, одной рукой на гитаре играл, другой клавишу давил, в микрофон что-то успевал напевать и мне подсказывать. За ночь мы 11 композиций как-то разучили».