Агата - [24]

Шрифт
Интервал

Я высидел всю службу, речь кюре и четыре псалма, хотя предательское першение в горле не позволило мне петь вместе со всеми, а отвратительный запах цветов тяготил все сильнее. Он ощущался давящей болью за глазами, впивался под кожу, и когда восемь мужчин в отглаженных костюмах понесли Тома прочь, я не выдержал.

Из горла вырвалось рыдание, и я почувствовал, как скривилось мое лицо. Инстинктивно я закрыл его руками, но плач усиливался, и мне пришлось сильно закусить зубами большой палец, чтобы приглушить рвущиеся наружу жалобные звуки.


___

Я вздрогнул, почувствовав, как на мою спину легла чья-то рука. Первым моим порывом было стряхнуть ее, но я не шевельнулся. Вместо этого я к собственному изумлению остался сидеть и плакать на жесткой церковной скамье, и рука чужого человека обнимала меня за плечи. Мир

На следующий день я отправился после работы в “Ле Гурман” купить продуктов, чтобы испечь пирог.

Только зайдя в магазин и взяв корзинку, я сообразил, что не имею представления о том, с чего начать. К счастью, за прилавком молодая женщина с волосами, повязанными косынкой в голубую крапинку, насыпала в банку леденцы; я подошел к ней и кашлянул.

– Извините за беспокойство, но не могли бы вы объяснить мне, как испечь пирог?

Женщина громко рассмеялась, продемонстрировав две идеальные ямочки на щеках.

– Да с удовольствием. А какого пирога вам бы хотелось?

– Хороший вопрос, – сказал я. – С яблоками, наверное?

– С яблочным пирогом мы справимся. Идемте со мной!

И она повела меня между полок. Взяла муки, сахару и пачку масла, предложила мне понюхать палочку корицы и положила в корзинку несколько больших коричневых яиц.

– Яблоки вон там, – она показала на большие корзины, в которых лежали разные фрукты и овощи, – а кардамон у вас дома найдется?

– Боюсь, все, что у меня найдется, это немного хлеба и засохший сыр.

Женщина снова рассмеялась: – Ну, тогда пора вам немного расширить ассортимент.

Помогая мне собрать остальные ингредиенты, она рассказала, что свежие яйца в магазин каждое утро привозит ее отец, а рецепт пирога, который я буду печь, достался ей от покойной бабушки, которая славилась своей стряпней.

– А для кого вы хотите его испечь?

– Это будет такой пирог мира, – пояснил я, и она кивнула, словно это было самым обычным делом.

Когда все покупки были упакованы в пакеты из коричневой бумаги, я многократно поблагодарил ее.

– Не за что, – улыбнулась она, – у вас есть листочек бумаги?

Она взяла карандаш и начала писать в блокноте, который всегда лежал у меня в сумке.

– А перед тем, как подавать пирог, нужно дать ему как следует остыть. И он будет готов служить делу мира.


___

Все вокруг было в муке. Венчика у меня не нашлось, поэтому, как я ни старался, расправиться со всеми комочками оказалось делом практически невыполнимым. Но потом, когда пирог уже благоухал в старой круглой форме для выпечки, доставшейся мне от матери, и по его поверхности расходился спиралью красивый узор из яблочных долек, мне едва удалось сдержать радость.

Когда я позвонил, сердце гулко забилось в моей груди. Дверь отворилась, и если он удивился при виде меня, то не показал этого.

– Добрый день, – произнес я, двигая губами с преувеличенной четкостью, – я испек пирог. – И я кивнул на блюдо и протянул ему его.

Наконец-то я как следует рассмотрел своего соседа. Навскидку ему было хорошо за 60, и он был несколько плотнее меня. Одет он был в застиранный домашний халат; на голове встрепанные седые волосы, на шнурке на шее – очки с линзами в палец толщиной. Наверное, я оторвал его от чтения газет.

Поскольку он так и стоял, недоуменно моргая, я крикнул: – Пирог! – по-прежнему артикулируя преувеличенно четко.

Он нерешительно принял из моих рук теплый сверток и поднес его к носу, будто собираясь понюхать. Его усталое лицо приняло изумленное выражение. Он медленно поднял руку к сердцу, сложив губы в отчетливое спасибо. И мне вдруг стало страшно жалко его – с этим выпирающим животом и кустиками волос, торчащими из ушей.

Ты существуешь, хотелось мне сказать; когда ты играешь, я слушаю, прямо тут, за этой стеной.

Но я ничего не сказал, кивнул и, прощаясь, неуклюже помахал ему рукой: – Ешьте на здоровье. До свидания!

Подойдя к собственной двери, я обернулся. Так я и думал. Мой сосед все еще стоял в дверях, прижимая пирог к груди одной рукой, а другую подняв на прощанье.

Пирог с яблоками

Растопите в кастрюльке большую часть масла – следите за тем, чтобы масло не подгорело.

Смешайте масло с двумя чашками сахару, постепенно вбейте в смесь 4 яйца. Смесь должна посветлеть.

Смешайте в миске 4 чашки муки, соль на кончике ножа и чайную ложку соды. Добавьте немного кардамона и палочку корицы. Вскройте стручок ванили и выскребите из него несколько зернышек, по вкусу. По желанию можно добавить немного молока.





Как следует смешайте все ингредиенты, и раз! – ваше тесто готово. Смажьте форму маслом, заполните ее тестом, уложите сверху очищенные от кожуры и семян дольки яблок и пальцами слегка вдавите их, чтобы они погрузились поглубже. Сверху присыпьте сахаром.





Выпекать пирог не менее трех четвертей часа при температуре 180 градусов. Перед подачей охладить около получаса.


Рекомендуем почитать
Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.


Мой командир

В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.


От прощания до встречи

В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.


Ана Ананас и её криминальное прошлое

В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.


Прощание с ангелами

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…