Агасфер. Том 3 - [2]

Молодая девушка, покончив с салатом, принялась за оливки, когда в дверь, запертую из скромности на замок, тихо постучали.

— Кто там? — спросила Пышная Роза.

— Друг… старый друг… из старой гвардии! — отвечал звонкий и веселый голос. — Вы запираетесь?

— А!.. Это вы, Нини-Мельница?

— Я самый… милейшая питомица… Отпирайте немедленно… дело спешное!

— Как бы не так!.. В том виде, в каком я теперь!.. Вот бы славно было!

— Конечно, славно было бы именно в том виде, в каком вы есть… о самый розовый из всех розовых бутонов, которыми амур украсил свой колчан!..

— Идите лучше, пузатый апостол, проповедовать пост и воздержание в вашей газете! — сказала Роза, вешая на место красную фуфайку Филемона.

— А мы долго так будем в назидание соседям переговариваться через дверь? — сказал Нини-Мельница. — Подумайте, что я должен вам передать весьма важные вещи… сногсшибательные новости…

— Дайте же мне хоть платье надеть, толстый приставала!

— Если это для того, чтобы пощадить мое целомудрие, то не преувеличивайте мою чувствительность… Я не щепетилен… Я вас восприму такой, как вы есть.

— И подумать только, что подобное чудовище — любимец всех святош! — говорила Роза, отпирая дверь и в то же время застегивая лиф на своей талии нимфы.

— Ага! Вернулась, наконец, в свою голубятню, перелетная птичка? — начал Нини, скрестив на груди руки и с комичной важностью оглядывая Розу с головы до ног. — Ну-с… откуда прилетели? Три дня вас в гнездышке не было, голубка-путешественница!

— Правда… Я только вчера вечером вернулась… Значит, вы приходили без меня?

— Каждый день… да не по одному разу… Я ведь говорю вам, мадемуазель, что должен сообщить вам нечто важное.

— В самом деле важное? Вот, значит, похохочем!

— Совсем нет, дело очень серьезное, — сказал Нини-Мельница, усаживаясь. — Но, во-первых, где вы были три дня, пока пропадали из-под супружеского… Филемонова крова?.. Мне необходимо знать это, прежде чем вам рассказывать новости.

— Не хотите ли оливок? — сказала Роза, принимаясь за них снова.

— Так вот ваш ответ!.. Понимаю! несчастный Филемон!

— Никакого тут нет несчастного Филемона, старый вы сплетник. У Клары в доме был покойник… Ну, она и боялась спать одна после похорон.

— Мне казалось… Клара достаточно ограждена от одиночества!

— Вот и ошибаетесь, зловредная змея, если я была вынуждена ночевать у бедняжки!

При этом уверении духовный писатель с самым насмешливым и недоверчивым видом начал что-то насвистывать.

— И выдумать такое… что я изменяю Филемону! — воскликнула Роза, щелкая орехи с видом оскорбленной добродетели.

— Я не говорю, что вы ему изменяли… а так немножко… наставили маленький рожок… такой розовый… пышный…

— Говорят же вам толком, что я не по своей охоте там пропадала… Напротив… ведь в это время исчезла моя бедняжка Сефиза!

— Да, мне матушка Арсена сообщила, что Королева Вакханок в отъезде… Однако все-таки дело тут темное: я вам говорю о Филемоне, а вы мне отвечаете о Сефизе…

— Пусть меня съест черная пантера, которую показывают в театре Порт-Сен-Мартен, если я говорю неправду! Кстати, малютка Нини-Мельница, вы должны заказать два кресла и сводить меня туда. Говорят, что эти дикие звери просто прелесть!

— Да вы, душа моя, спятили, наверное!

— Это почему?

— Если я и направляю вашу юность в качестве веселого дедушки среди более или менее «бурных тюльпанов», это еще туда-сюда… мне нечего бояться там встречи с моими набожными хозяевами. Но вести вас на такое постное зрелище, где показывают зверей и где очень легко встретить церковников!.. Благодарю вас… хорош я буду с вами под ручку!

— Наденьте бутафорский нос да Каблуки повыше, — никто вас и не узнает!

— Полно… Теперь речь идет не о бутафорском носе, а о том, что я должен вам сообщить, если вы подтвердите, что у вас не завелось никакой маленькой интрижки.

— Клянусь! — торжественно вымолвила Роза, протягивая левую руку, тогда как правой отправляла в рот орех.

Потом, обратив внимание на оттопырившиеся карманы пальто своего собеседника, молодая девушка воскликнула:

— Господи, какие у вас карманы!.. Чего вы туда наложили!

— Там есть нечто, касающееся вас! — торжественно произнес Дюмулен.

— Меня?

— Пышная Роза, — важным тоном заговорил Нини-Мельница. — Желали бы вы иметь свой экипаж? Желали бы вы занимать хорошенькую квартирку вместо этой отвратительной дыры? Хотели бы вы быть одетой, как герцогиня?

— Опять глупости… Перестаньте дурачиться и ешьте оливки… а то я последние доем…

Нини-Мельница, не отвечая на приглашение молодой девушки, достал из кармана футляр и, вынув из него очень красивый браслет, начал вертеть им перед глазами молодой гризетки.

— Ах, какой прелестный браслет! — всплеснула она от восторга руками. — Зеленая змейка, кусающая себя за хвост! Эмблема моей любви к Филемону!

— Оставьте в покое вашего Филемона… Это мне мешает! — сказал Нини-Мельница, застегивая на руке Розы браслет, чему она вовсе не противилась, заливаясь громким смехом.

— Понимаю… пузатый апостол, — говорила она. — Вам поручено купить браслет, и вы хотите оценить эффект? Прелестная вещица, можете быть спокойны!

— Пышная Роза! — продолжал Нини-Мельница. — Хотите вы или нет иметь лакеев, ложу в опере и тысячу франков в месяц на туалеты?