Африканский связной - [12]

— Вы слишком уж заметно задумались, Вьюгин, а я вот бесцеремонно вторгаюсь в мир ваших грез с разговорами о скучной повседневности. Что делать: жизнь это реальность, данная нам в ощущениях, хотя и не все можно ощутить. Скоро в этой стране будут проходить президентские выборы. Есть два соперничающих кандидата, которые готовы возглавить государство. Ну, у них, разумеется, есть свои партии, но здесь голосуют не за партию, а за личность. В нашей стране все намного проще: есть только один кандидат. Если вас спросят, почему у нас нет соперничества, вы же знаете, что отвечать?

— Ответ проще простого, — с подчеркнутой ленцой ответил Вьюгин. — У нас нет враждебных друг другу классов, а при отсутствии антагонизма…

— Все, вас понял. Видите, как далеко мы ушли? Вы не спрашиваете, какое нам дело до их выборов? Потому что догадываетесь — самое прямое. Если победит Джереми Мгоди, он может стать президентом. Он питает слабость к социализму, значит, при нем отношения между нашими странами станут теснее. Его противник Нкве, Френсис Нкве, политик явно прозападной ориентации. На него особенно делают ставку американцы. Идет борьба за голоса избирателей. Большая их часть живет в сельской местности на земле того или иного племени. Самое крупное и влиятельное здесь племя ньянгу возглавляет вождь Сунгувуза Лулембе. Очень желательно, чтобы оно голосовало за Мгоди. У нас, кстати, есть пара газетчиков, которым мы заказали и оплатили материал с хвалебными одами в адрес упомянутого вождя.

Ляхов отхлебнул от стакана, слегка поморщился и добавил лимонного сока.

— Я много говорить не буду, выборы будут еще не раз предметом нашего разговора. Итак, кто такие эти избиратели, номинальные подданные вождя Лулембе? В большинстве своем неграмотные сельчане. И они связаны, просто опутаны родо-племенными обычаями, которые для многих еще являются и законами. За кого такие избиратели будут голосовать?

— Скорее всего за того, на кого укажет их традиционный вождь, — с легкостью ответил Вьюгин на этот наводящий вопрос. — Возможно, они еще обратятся к духам предков за советом через своих магов-чародеев…

— А те постараются, чтобы совет духов не очень расходился с мнением вождя, — подхватил Ляхов. — Поэтому местные политиканы и стараются подкупить вождей. Но надо помнить, что даже в городах действуют еще и родственные узы, клановые и земляческие связи, членство в тайном мистическом обществе, например, “люди-леопарды”. Кстати, есть здесь и общество “Друзей Крокодила”, но много узнать об этом не может даже полиция.

— А наши уважаемые противники тоже, видимо, не сидят сложа руки?

Вьюгин допускал, что Ляхов назовет вопрос этот праздным, но он охотно на него ответил.

— У нашего водителя Салиму Твале, с которым вы уже совершали поездку, брат, а брат у них понятие весьма широкое, работает одним из водителей в американском посольстве. Думаю, там о Салиму знают и стараются его перекупить, если уже не перекупили. Но пока он с нами делится сведениями. Так вот, там планируют поездку к этому самому вождю. Будут агитировать в пользу своего ставленника, подкрепляя это чем-то материальным. Поедут три или четыре человека, один из них темнокожий гражданин Штатов. Специально выписали его сюда, чтобы располагать к себе местных. Больше ничего нам пока неизвестно.

— А время поездки можно будет узнать?

— Надеюсь, что можно. С ними ведь поедет этот самый брат нашего Салиму. Он хорошо знает дорогу и еще будет переводчиком. А что, у вас есть какая-то идея? У нас приветствуются идеи.

Ляхов смотрел на Вьюгина с обостренным вниманием.

— Мне надо подумать, шеф, — загадочно пообещал тот. — Пока ничего не могу сказать. А вот этот мой приходящий слуга Мбизи, которого вы мне выбрали, он-то хоть надежен?

— Мне его рекомендовал мой агент. Вы, надеюсь, читали “Суть дела” Грэма Грина? Помните, там вся главная интрига разворачивается после подкупа африканских слуг с целью получения сведений, порочащих их хозяев. У Мбизи есть семья, дом с участком, а младший брат, на которого вся родня делала ставку, окончил среднюю школу, а здесь это немало, и поступил у нас в медицинский институт, кажется, в Воронеже. Поэтому Мбизи на данный момент друг нашей страны. Но жизнь штука непредсказуемая. Приезжают на учебу в Союз одни, а возвращаются другими. Помните, как все были взбудоражены убийством африканского студента, которого зимой выбросили из электрички, кажется, Калинин — Москва? Были и другие случаи. Ну ладно, на этой невеселой ноте и закончим нашу сегодняшнюю встречу. А вас ждет еще одна поездка. На этот раз на туземном автобусе.

И Вьюгин покинул прохладную квартиру шефа и окунулся в раздражающую поначалу духоту бетонного двора.

Слуга Мбизи (о слугах Вьюгин прежде только читал в книгах) приходил перед полуднем, делал уборку, кипятил воду и наполнял фильтр-отстойник. Посольство настойчиво рекомендовало всем держать хотя бы по одному слуге, чтобы этим помочь стране бороться с бедностью, повышая занятость населения. Наличие даже приходящего слуги Вьюгина вначале коробило, но Мбизи был рассудителен, далеко не глуп, он когда-то окончил начальную школу и знал немного английский. Идя потом домой после разговора с Ляховым Вьюгин проворачивал в голове один соблазнительный своими возможными результатами план, главная роль в котором отводилась бы именно Мбизи. Но все дело было в том, согласится ли он в нем участвовать, разумеется, за соответствующее вознаграждение. И если да, все это должно держаться в секрете. Впрочем, если захочет, африканец тайну хранить умеет. Вся жизнь в традиционном обществе построена на разного рода тайнах, запретах, умолчаниях и страшных клятвах. Было бы очень неплохо, если бы его план удался. Все это очень соответствовало тому, что внушал ему Ляхов: разведка это игра, построенная на состязании умов, где приемлемы любые выдумки, уловки, неожиданные ходы. Но для себя Вьюгин решил, что профессионалом он становиться не собирается, потому что его увлекает не работа сама по себе, а жизнь как таковая со всей ее непредсказуемостью. И жертвовать ею ради службы он не будет. Ляхову он, конечно, ничего не скажет и будет честно отрабатывать свой контракт, пока что-нибудь не случится. Даже Ляхов не будет отрицать абсурдность предположения, что случай не может вдруг взять и разрушить внешне несокрушимую целенаправленность любого запланированного процесса.