Африканская страсть - [5]

– Ты соображаешь, что говоришь? – непритворно рассердился муж. – Ты представляешь себе размеры сенбернара? Да он просто не войдет в нашу кухню!

Надежда поняла, что ее взяли измором и шантажом и не оставили выбора. Она терпеть не могла, когда на нее давят, и не собиралась такое спускать никому. Даже собственному мужу.

– Это все? – холодно спросила она. – Больше ты ничего от меня не требуешь? Когда прикажешь быть готовой?

– Через три дня, к двадцатому… – ответил муж таким странным тоном, что Надежда поняла: это еще не все. Самое главное ее ждет впереди. – Понимаешь, – Сан Саныч заговорил неуверенно, он отводил глаза и теребил покрывало на диване, что раньше было для него совершенно нехарактерно, – понимаешь, Наденька, тут еще случилась одна вещь…

– Какая же? – проскрипела Надежда, от нехорошего предчувствия у нее сел голос: муж называл ее Наденькой крайне редко, лишь когда очень волновался.

– Вчера мне позвонила Лиза Самохвалова… – муж остановился.

Надежда понятия не имела, кто такая Лиза Самохвалова, но решила пока не встревать с вопросами.

– Она сказала, что получила письмо от Ани Белолобовой, то есть не от Ани, а от ее дочери. Ей очень нужно приехать в наш город, недели на две. В гостинице, может, и есть места, но цены там непомерные, ты же знаешь…

– Знаю, – деревянным голосом подтвердила Надежда.

– Лиза не может ее принять, потому что у нее и так-то тесно, да еще дочка недавно родила, а с маленьким, сама понимаешь… А у нас как раз квартира свободна… ну, раз мы переезжаем к сыну…

– Та-ак, – медленно протянула Надежда, – та-ак…

Самое время было заорать. Девяносто пять процентов женщин так бы и сделали и высказали бы мужу все, что они думают о нем самом, о его сомнительных знакомствах и о том, что они не желают предоставлять собственную квартиру незнакомым девкам! К чести для Надежды, она относилась к остальным пяти процентам, то есть к тем женщинам, которые перед тем, как заорать и устроить скандал, прикидывают наскоро – а что из этого выйдет?

В характере Надежды Николаевны было много недостатков. И она сама прекрасно об этом знала. Но также признавала за собой по крайней мере два достоинства: неистребимое любопытство и умение в любой ситуации поглядеть на себя со стороны. Правда, муж считал Надеждино любопытство не достоинством, а самым большим ее недостатком, он говорил, что любопытство сгубило кошку и ее, Надежду, это свойство натуры приведет когда-нибудь к большим неприятностям. Что касается второго достоинства, то Надежда никому про него не рассказывала, даже мужу.

Итак, она поглядела на себя со стороны и увидела немолодую всклокоченную тетку, красную от злости. Еще и голос, наверное, визгливым станет, когда она заорет. Нет, так нельзя себя вести, следует срочно сменить тактику. Тем более что внутренний голос, которому Надежда привыкла доверять, ожил внезапно и дал понять ей, что вот оно, то самое, из-за чего ей следует волноваться, вот для чего муж завел весь этот разговор, и ни собака, ни внук, ни отъезд тут не имеют большого значения.

Страшным усилием воли Надежда Николаевна взяла себя в руки и загнала внутренний голос как можно глубже.

– Дорогой, – кротко сказала она мужу, – в твоем рассказе женские имена и фамилии мелькают, как в дамском детективе. Не успеешь разобраться с одной дамой, как тут же всплывает другая. Лиза Самохвалова, Аня Твердолобова, я понятия не имею, кто такие эти твои знакомые дамы…

– Надежда, не валяй дурака! – взорвался муж. – Ты прекрасно знаешь, кто это. И Лиза, и Аня – это мои однокурсницы, когда-то мы вместе учились в институте, в одной группе. И мы все дружили – Лиза, Аня, я и Пашка, другие ребята… вообще, группа у нас очень дружная была. И я тебе о них рассказывал, ты просто не помнишь!

Из всех его институтских друзей Надежда знала только Пашку Соколова, то есть он теперь был не Пашка, а Павел Петрович Соколов, профессор и доктор наук. Она готова была поклясться, что никогда не слышала от мужа ни про Лизу, ни про Аню, и этот факт ей очень не понравился.

– И не Твердолобова, а Белолобова, – не успокаивался муж, – Аня Белолобова! Они обе были не ленинградки, только Лизавета вышла замуж и осталась здесь, а Анна после окончания института уехала к себе, в Зауральск.

– Есть такой город? – удивилась Надежда.

– Да, и довольно большой промышленный город. Одно время я часто ездил в командировки на тамошний завод и жил у Ани чуть ли не месяцами. Они вообще меня очень хорошо принимали, хоть жили с мамой небогато. А уж потом мать у нее умерла, Аня с дочкой осталась. Лиза сказала, что Аня умерла полгода тому назад – инсульт, представляешь, так что я просто обязан помочь девочке!

И тут Надежду озарило! Правильно, ведь все лежало на поверхности, а она никак не могла сообразить. Ведь муж же, считай, сам обо всем рассказал! Они дружили, потом эта самая Аня уехала, а потом у нее родилась дочка. И, судя по всему, про мужа этой Ани никто ничего не слышал. Да и вряд ли какой угодно мужчина потерпит, чтобы приятель его жены жил у них месяцами!

– Девочка большая? – осведомилась Надежда абсолютно равнодушным тоном.

– Ну, как тебе сказать, последний раз я был у них в восемьдесят втором году, как раз в школу было пора идти, я еще привез книжки там всякие, в общем, все, что требуется первокласснику. Стало быть, сейчас ей уже… слушай, двадцать семь лет!