Африка грёз и действительности (Том 3) - [40]

Ложечка звякнула о блюдечко, и трейдер Томеш отхлебнул холодного кофе.

— Вот, собственно, и все! Затем, знаете ли, появились дети и, как всегда бывает, для всех нас у дяди оказалось маловато места. Долго я подыскивал себе трейдерскую базу, но нигде ничего не нашел. Мы потеряли уже последнюю надежду и стали вновь собираться домой. Я знал, что там долго не выдержу. С чахоткой ведь не шутят! Но за пару дней до отъезда я узнал о Менду. Прежнему владельцу базы захотелось на покой куда-нибудь к белым. Денег в то время у меня было немного, но в конце концов мы договорились.

— Но о родных местах вы все же не забываете?

— Да разве их можно забыть! В прошлом году я был в Праге на международной ярмарке, а жена моя до сих пор оттуда не возвратилась. Но я уже привык! Я люблю эти горы, и море, и кафров! Но с ними вы сами познакомитесь…

Транскей — заколдованная земля

Термин «зулукафр» применяется ошибочно.

Та многочисленная группа банту, которая под руководством вождя Чаки стала своеобразной черной аристократией на юге Африки, этнографически и географически делится на обитающую севернее ветвь зулусов и живущую отдельно группу кафров, называющих себя на своем языке «коса». Коса населяют обширную территорию Транскей, расположенную между границами Наталя и рекой Кей. Численность их превышает миллион человек.[29] По своим размерам Транскей примерно равен Голландии или Бельгии.

Покидая Конго и Родезию, мы уже не надеялись столкнуться на юге Африки с неграми, не тронутыми влиянием цивилизации. Мы исходили при этом из опыта, приобретенного в Северной и Восточной Африке. В течение долгих месяцев мы имели возможность наблюдать, как по мере продвижения вглубь материка заметно возрастало число негритянских племен с характерными признаками самобытной культуры и развития, не испытавших иноземного влияния. Чем больше мы отдалялись от берегов Индийского океана, тем сильнее ощущали биение волнующего пульса «Черного континента», движение жизни, скрытой в недрах девственных лесов, самобытность которой в некоторых частях Африки нисколько не нарушается даже близостью современных транспортных артерий.

Но мы никак не предполагали, чтобы на территории, буквально вклинившейся между портами мирового значения, Дурбаном и Ист-Лондоном, могли в приморской области обитать негритянские племена, ведущие столь самобытный образ жизни, с совершенно ничтожным отпечатком европейской «цивилизации». Объяснение этому мы получили, как только мы познакомились с Транскеем поближе.

Здесь, на побережье Индийского океана, на протяжении около 400 километров нет ни одного порта, который открывал бы доступ вглубь континента. К этому берегу могут приставать лишь небольшие лодки, так как для более крупных судов здесь нет убежища. Прямо от побережья местность поднимается крутыми холмами, среди которых пробиваются меандрами четыре-пять рек. Местность эта чрезвычайно бедна водой и лишена транспортных связей с центральной частью континента. Автострада, соединяющая Умтату с Ист-Лондоном, идет параллельно побережью, а несколько дорог, отходящих от этой магистрали к океану, пребывают в таком жалком состоянии, что вряд ли кто отважится предпринять автомобильную поездку вглубь страны.

— И не забывайте к тому же, — заметил трейдер Томеш, когда на следующий день мы возвратились после осмотра дальних окрестностей, — что Транскей представляет собой самую большую негритянскую резервацию Южной Африки. Единственные белые, которым законом от 1924 года разрешено селиться в Транскее, — это трейдеры, но и для них введена строгая процентная норма. Им нельзя селиться ближе чем на расстоянии восьми километров друг от друга. А они, конечно, не заинтересованы в том, чтобы переделывать негров…

В настоящее время к первоначальному кафрскому населению прибавились потомки беженцев, которые в 1823 году устремились сюда с севера под натиском зулусских отрядов Чаки. Название этого племени «финго» означает на языке кафров «раб». Кафры считают финго низшей расой и не разрешают им жениться на своих дочерях. В то время как кафры — это свободные пастухи и земледельцы, финго большей частью работают на их полях или же в хозяйствах европейцев.

Жена в рассрочку

Кафры до сих пор остаются язычниками. Лишь незначительная их часть приняла христианство, но с первого же взгляда можно заметить, что оно совершенно чуждо их мышлению. «Христиане» стремятся одеваться по-европейски, но эти их старания приводят зачастую лишь к тому, что они носят грязные, уже издалека издающие зловоние лохмотья, которые, возможно, когда-то были неудачной копией европейского костюма. Язычники, напротив, ходят в большинстве своем полуголыми или совсем нагими.

Многоженство у кафров — общепринятый обычай. Жен здесь покупают, причем стоят они недешево. Этим объясняется, что кафры редко женятся ранее 20 лет. Обычная цена порядочной невесты — восемь голов скота. Поэтому брачному союзу в большинстве случаев предшествует работа жениха на рудниках Иоганнесбурга. Продолжительность работы зависит от того, сколько жен хочет завести кафр. Каким бы невероятным ни представлялся этот обычай, он наряду с обязанностью платить налог в размере двух шиллингов в месяц объясняет, почему так много кафров ежегодно покидает свои умзи и уходит на заработки в города, в первую очередь на рудники Иоганнесбурга и Кимберли.