Африка грёз и действительности (Том 3) - [13]

— Театр мы можем увидеть только во сне, но с этим мы уж смирились.

Живем без этого…..

В Иоганнесбурге, в котором проживает около миллиона человек, до сего времени не смогли построить постоянного театра. Город не знает, что такое постоянная опера, постоянные выставки картин и скульптур. Все это здесь не столько насущная потребность культурного человека, сколько проявление высокомерного снобизма со стороны тех, кто может ежегодно позволить себе поездку в Европу или Америку. Такое путешествие предпринимается не ради самого искусства, а для того, чтобы было о чем поговорить «в обществе», чтобы собеседник почувствовал, что у вас для этого «хватает средств».

Лишь время от времени в осенний сезон приезжают в Иоганнесбург, Дурбан или Кейптаун два-три солиста европейской, чаще всего итальянской, оперы. Это отнюдь не «перворазрядные силы», но на южноафриканском небосклоне они сверкают, как звезды первой величины. Гастролеры организуют несколько оперных спектаклей с привлечением местных любителей. Раз в неделю, и то нерегулярно, в иоганнесбургском «Сити-холле», самом большом зале ратуши, выступает городской симфонический оркестр, состоящий тоже в основном из любителей. И это в крупнейшем городе Южной Африки!

Постановка оперы в «Колизее», самом большом иоганнесбургском кинотеатре — это, в первую очередь, светское событие, смотр самых последних мод и источник новейших светских сплетен. Хуже обстоит дело с самой оперой. На увертюру обращают внимание не больше, чем на рекламные объявления перед показом кинофильма. В это время заканчивают «важные» разговоры, разыскивают свои места, развертывают пакетики с конфетами.

Поразительно, до чего авторы классических опер не интересовались голосовыми связками иоганнесбургских певцов! Но «артист» всегда находит выход из положения. Кажется, что слабеющее сопрано вот-вот сорвется в бессильной попытке взять слишком высокую ноту, как вдруг вы слышите лишь игру осиротевшего оркестра, и только после минутного замешательства к нему присоединяется взволнованный речитатив. Что же, мелодрама, — это испытанный артистический прием, а способность к импровизации дана не каждому.

В течение всего спектакля зрители преспокойно курят, как в кино или трамвае. Публику ведь совершенно не интересует, как это отразится на голосовых связках певцов.

Зритель привык к тому, что в «Малой Америке» называют «массовой культурой». Кино преподносит ее публике в изысканно подслащенном виде. «Конфетка» обернута в блестящую бумажку, чтобы зритель, гладя на серебристый экран, получил такое представление о великих театральных сценах, которое соответствует его вкусам. Он убежден, что смакует «конфеты» высшего качества.

Нигде в Иоганнесбурге, за исключением предместий, нет кинотеатров, которые помещались бы под землей. В центре города, где тщательно экономят каждый метр площади, годной для застройки, кинотеатры занимают огромные четырех-шестиэтажные здания. Пышные ковры, как в миланском театре «Ля Скаля» или в нью-йоркской опере «Метрополитен», являются непременным атрибутом «культуры» в иоганнесбургских кинотеатрах первого экрана «Метро» и «Колизей».

Пойдемте выбирать кинозвезду

— Два на балкон, пожалуйста!

Бумажные шиллинги исчезли в массе банкнот, скопившихся в кассе, а карминовые ноготки запрыгали по оригинальной клавиатуре. Из маленького отверстия автомата выпала точно отсчитанная сдача.

— Next, please… — следующий, пожалуйста…

В «Колизее», крупнейшем иоганнесбургском кинотеатре, насчитывается 2300 мест, и он ежедневно переполнен. По устланной коврами слабо освещенной лестнице поднимаемся на балкон. Неожиданно над нами открывается синий-звездный небосвод с плывущими по нему облаками. На мгновение вспоминаются кинотеатры на открытом воздухе в Ливии, Египте, Судане или Кении, но тут же мы ощущаем разницу. Здание «Колизея» все же кончается где-то на 12-м этаже в виде угловатой железобетонной коробки.

Под нами зияет гигантская пропасть партера; бесконечные ряды кресел теряются в затемненном зале, окаймленные по обеим сторонам роскошными скульптурными изображениями средневековой улицы с эркерами и балкончиками, ставнями и фонарями, закоулками и колоннами, порталами и колокольнями. Мягкий, затененный свет мерцает в бутафорских окнах средневекового города и гаснет где-то над черепичными крышами среди то меркнущих, то вновь разгорающихся звезд и облаков, плывущих по искусственному небосводу.

Южная Африка не знает средневековья, и ее жители не представляют себе, как выглядят очаровательные уголки пражского Старого города или аркады таких городков, как Домажлице, Тельч, Литомышль. Поэтому владельцы иоганнесбургских кинотеатров решили вставить новейшие американские цветные фильмы в средневековую оправу, а осчастливленный зритель платит за это на два шиллинга дороже.

Сеанс начинается в 8 часов, но почти до 10 часов вы сомневаетесь в том, что вам вообще покажут какой-либо фильм. Рекламы в обычном понимании этого слова почти исчезли. Но вместо них на экране сменяют друг друга короткие рекламные фильмы на цветной пленке «техниколор». В таких фильмах имеется свой сценарий, и лишь в конце зритель узнает, что смотрел рекламную картину.