Африка. Год в Ботсване - [12]

— Так о чем я говорил? А готовить придется сущую безделицу. Несколько бифштексов и прочую ерунду. И ты знаешь языки. Так что ты и гидом можешь быть.

— Да я же в Африке сроду не был. Я тигра от леопарда не отличу.

— Э, об этом можешь не беспокоиться — в Африке нет тигров.

— Ах, ну да! — покраснел я и отважно глотнул зеленой фигни из своей пробирки. Эта субстанция была такого же оттенка, как и нечто, однажды просочившееся из днища моей машины, а удовольствия было еще меньше.

— Да в любом случае, не волнуйся. Я тебе скажу, где там что, и у меня есть книга со всякими названиями на разных языках. Будет проще простого, Уилл. Не переживай.

— Да я и не переживаю. Нет, ты прав, звучит прикольно — приключение. — Зеленый глубинный заряд взорвался в моем желудке, пока я мысленно смаковал это последнее слово, и ядовитая взрывная волна накрыла мой отяжелевший мозг, полностью затмив здравый смысл. — А сколько это продлится? Знаешь, у меня вообще-то не так уж много времени.

Последнее, конечно же, было не совсем правдой.

— Говорю тебе, чуть больше двух недель. К концу месяца вернешься назад. Легко. Если честно, такая возможность выпадает только раз в жизни. Не упускай свой шанс, братан.

Что верно, то верно: пару раз в прошлом, когда я принимал необычные предложения, за этим следовали совершенно незабываемые приключения. И я нисколько не сомневался, что, скажи я сейчас «нет», подобной возможности почти наверняка за всю оставшуюся жизнь мне уже больше не подвернется. Бесспорно было и то, что я был весьма пьян.

— А, ладно, Фил. По рукам! Почему бы и нет?

Совершенно не отдавая себе отчета в том, что делаю, я тут же позвонил из телефонной будки профессору Боттингу, что было крайне невежливым поступком — стояла глубокая ночь или, скорее, раннее утро.

К сожалению, четких воспоминаний о разговоре у меня не сохранилось, но, кажется, он что-то сказал вроде того, что, мол, все непременно устроит, и не оставлю ли я его теперь, пожалуйста, в покое.

Пребывая в совершенной эйфории относительно своей новой работы — точнее, двух своих новых работ, — я хлопнул Фила по спине и вот уже в который раз объявил ему, что мы договорились. А затем, хотя вообще-то это не в моем характере, в приливе неподдельного восторга, я снял рубашку и плюхнулся в покачивающуюся и искрящуюся воду бассейна.

Моя безупречно исполненная бомба сотрясла поверхность вод где-то в половине третьего ночи. Стук Фила в мою дверь раздался примерно через три с половиной часа. К этому времени, как несложно догадаться, весь план представлялся мне уже гораздо, значительно менее разумным. По сути, вся эта авантюра казалась мне, как ни посмотри, страшной ошибкой.

К счастью, благодаря моему ночному рвению сумки были уже упакованы — кое-как, правда: я, по-видимому, просто скатал каждый предмет одежды в маленький комок. Поэтому все, что мне оставалось сделать, — это спуститься по лестнице, сохраняя вертикальное положение, и добраться до желтого автобуса. И когда ранним утром первые лучи солнца скользнули по монолитным краям Столовой горы, я опустился на переднее сиденье Желтого Зверя и отчаянно попытался вспомнить, во что же я на этот раз вляпался.

Все бремя моих новых обязанностей стало ясным через полчаса, когда я, пошатываясь, вышел из оцинкованных раздвижных дверей с огромной картонной коробкой замороженных бифштексов и закрученных бурворсов — африкандерских пряных колбасок из говядины и свинины. Вся эта бойня отнюдь не была тем, что прописал мне доктор в тогдашнем моем состоянии. В носу у меня стоял запах крови, а мы остановились еще два раза, дабы пополнить остальные съестные припасы: захватили рис, макароны, картошку, консервированные овощи, приправы, фрукты и пакеты с дрожжами и мукой для выпечки хлеба.

Минуточку. Я что, должен еще и сам выпекать хлеб?

Пока мы перекладывали все это в большущий контейнер в задней части автобуса, я украдкой поглядывал на инструкции по приготовлению пищи.

— Да не волнуйся ты, Уилл, — рассмеялся Фил, у которого, похоже, настроение было лучше некуда, — вот уж полнейшая несправедливость. — Глянь сюда! — С этими словами он швырнул мне потрепанную, измятую тетрадку с загнутыми уголками страниц. Схватив бутылку с водой, я распахнул ее на первой странице:

«День первый.

Обед: пассажиры покупают за свой счет.

Ужин: Хобас, долина Фиш-Ривер. Поджаренный на огне бифштекс, картофель фри по-лионски, консервированный горошек. Для вегетарианцев — омлет с сыром».

К моему облегчению, ежедневное меню — завтрак, обед и ужин — было расписано весьма подробно. Я нервно вернулся к Дню первому. «Картофель фри по-лионски». Что, черт возьми, это такое? Я слышал о некоем блюде под названием «картофель фри по-дофинески», хотя вряд ли и сумел бы его приготовить, — но вот о вышеупомянутом корнеплоде «по-лионски» не имел ни малейшего представления.

Заметив мою озабоченность, Фил оторвал руку от руля и перевернул тетрадку:

— Смотри, все рецепты сзади. Все проще простого.

Пролистав до буквы «К», я действительно обнаружил рецепт:

«Картофель фри по-лионски на двадцать персон. Взять большой противень. Нарезать ломтиками двадцать картофелин среднего размера, лук, добавить бульонный кубик, кипяченой воды, черного перца и т. д.».