Афоня, или Путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний - [11]
— Ну что за люди?! — разворчался, было, эмир. — Уроды какие-то. А я теперь сам себе должен переводить чужестранную речь. За что люди деньги получают, не известно. Ладно, пошли Афоня ко мне в кабинет, расскажешь, какая пурга тебя в мои пределы задула.
Перво-наперво, тверской путешественник поинтересовался, где во дворце находятся удобства, так как после эмировой шутки на счет казни, он перенес сильное потрясение и стресс и поэтому сейчас ему не помешает высморкаться, причем из всех имеющихся в организме отверстий. Визирь подобострастно проводил купца в туалет и подежурил у дверей, охраняя афонины процедуры и отгоняя саблей любопытствующих царедворцев от оккупированной уборной.
В своем кабинете Джабраил-оглы превратился в радушного хозяина, угостил путешественников шербетом, инжиром и виноградом. А те поведали ему о своем путешествии.
Живописный рассказ Афони произвел на эмира благоприятное впечатление. Особенно он заинтересовался судьбой Соловья-разбойника. В конце же изрек: «Да-а, были люди в наше время, а сейчас молодежь, вся какая-то чиканутая… Эх, переводятся богатыри на свете…»
Коньяк
— А что Джабраил-оглы, — насмелился отвлечься от основной темы Афоня. — Говорят у тебя коньяк хороший? Дал бы пробу снять, а то от шербета боюсь, слипнется у Зигмунда одно место.
— А что можно и по коньячку врезать, — отозвался властелин Дербента. — Только ты сам будешь его дегустировать, а то мне вера и подагра не позволяют спиртное принимать.
— А в чем секрет такой выдержки напитка? — живо заинтересовался Зигмунд.
— А вот в вере и есть весь секрет, — пояснил Джабраил. — Мы мусульмане народ не пьющий, а виноградного вина у нас на Кавказе, хоть одним местом пей. Выливать жалко, вот оно и томиться в подвалах. Помню, прикупил я невольника из хранцузской волости. Так он, неверный, носом учуял, что все подвалы вином завалены, и айда канючить, мол, назначь меня в подземелье полы подметать, да паутину из углов снимать? Даже аргумент привел в свою пользу, дескать, мать его родила прямо в винном погребе, отсюда он сделался большим ценителем спиртного и вообще, одно время даже батрачил сомелье у какого-то барона. Ну, я человек добрый по своей натуре, возьми да и назначь. Тот полгода там что-то торкался-химичил, а потом говорит: «Было, мне знамение, что из твоих вин можно путний напиток готовить, дозволь попробовать?» Попробовал, вот и получился коньяк. Название напитку я сам придумал, так как первую бочку везли в телеге сначала кони, а потом тянули яки, вот и получился «коньяк». Хранцуз тот мне наладил торговлю этим зельем, и отправлял напиток с шелковыми караванами в Европы.
Ну, за такие заслуги перед дербентским отечеством и пополнение казны, я ему вольную дал. Слышал потом, что он раскрутился у себя на родине на моем коньяке. Правда умалчивает, что рецепт с Кавказа привез, выдает за чисто, конкретно хранцузское изобретение. Пускай, мне не жалко. Однажды привезли мне бутылочку ихнего «Камю», я пробу снял, фигня по сравнению с нашим дербентским.
Афоня между тем все дегустировал огненный напиток кавказских гор. Однако после первой рюмки намекнул эмиру, что напиток всем хорош, вот только клопами от него наносит.
— Афоня, какими такими клопами он может пахнуть, — возмутился Джабраил-оглы. — Сам посуди, кто бы клопов в дубовую бочку насмелится без моего ведома натолкать? Даже если и найдется такой говнюк, так я потом эту контру все равно вычислю, запытаю смертными пытками, а потом самого раздавлю как клопа. Так что ошибаешься ты насчет кровопийцев, Афоня. А дух этот, скорее всего от мореного дуба из которого бочки делают.
Афоня меж тем, как водится, захмелел и вспомнил про наших, про русских пограничников: Илью, Алешу и Добрыню, да, как заголосит (ну, ясное дело, уже пьяный стал, потому децибелы и не контролировал):
— Джабраил, друг, нацеди мне коньячку в жбанчик, пожалуйста. Меня Добрыня просил — пограничник наш рассейский. Уж больно ему бражнику отведать хочется твоего напитку великолепного! А?
— Нет, — заартачился эмир. — Хочешь дам баржу нефти, для растопки печек, а коньяк не проси, это почитай мое национальное достояние. Да и где гарантии, что ты, как тот хранцуз, не стибришь рецептец напитка. Начнешь серийный выпуск контрафакта, а мне от этого убыток будет. Нет, лучше нефтью возьми, у меня ее навалом.
— Да ты мне в глаза посмотри или форму носа оцени, разве, я похож на хранцуза, или еще на какое жулье, не приучены мы чужое тибрить. Корчага коньячку мне нужна исключительно для друга Добрыни, он, парень добрый, это и в имени его упомянуто, а потому сам все выпьет, ни с кем не поделится. Я в этом на двести процентов уверен. Не жидься, Джабраил.
— Ладно, — смягчился эмир. — Тогда давай меняться. Я тебе коньяк, а ты мне своего жеребца Квазимодо-Карго.
— Э-э, нет, Квазимоду мне дал Алеша Попович, для обмена на шемаханскую царицу. Кстати, не знаешь, где она прописана?
— Известное дело в Шемахани…
— А Шемахань эта где?
— А хрен его знает. Может в Индии. Ты у шелковых купцов спроси, они через недельку здесь столоваться будут, быть может, и подскажут. Значит, не хочешь коньяк на коника менять?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Девятнадцать лет назад заговор против короны в Илеханде закончился пропажей трех маленьких принцесс и введением закона об ограничении магии. Все считают, что девочки погибли. Кронпринцессу Вильгельмину, единственную оставшуюся в живых наследницу престола, интересуют больше собаки, лошади и охота, чем дела королевства. Желая, чтобы дочь остепенилась, королева приглашает во дворец очередного жениха, принца из дружественной страны Тусара. И никто не подозревает, что скоро за этим потянется цепочка событий, грозящая нарушить спокойствие не только Илеханда и Тусара, но и соседней Суриды.
«Если уж нечистый расточает улыбки весны, значит, нацелился на душу. Души людские — вот их истинная страсть, их нужда, их пища». (Из наставлений отца Бартоломью, духовника Хейли Мейза). Обложка — авторская иллюстрация Факира, за что ему спасибо от меня.
Своеобразный Christmas special для тех, кто знаком с серией «Действующие лица». Вскоре после событий, описанных в «Наказанном развратнике», герои волей случая… да нет, по собственному желанию встречаются накануне Нового года, чтобы принять участие в юбилейном концерте и просто поболтать о мирных житейских делах. И случайно разговор заходит об одном давнем приключении и очередном супергеройском подвиге… да, совершенно случайно, а вовсе не потому, что кое-кто любит находиться в центре внимания!
Тори Доусон случайно получила работу в очень странном баре. Среди его посетителей – маги, колдуны, алхимики, ведьмы, экстрасенсы… С некоторыми из них она теперь близко знакома, и ее жизнь круто изменилась. Лучше всего на свете Тори умеет влипать в неприятности, и когда ее друзья начали охоту на опасного черного мага, она тут же согласилась помочь им и стать приманкой.
В пятнадцать лет, незадолго до выпуска из средней школы, отец сказал мне следующее. - В нашем роду течёт демоническая кровь.И это была правда. К сожалению мой отец являлся простым владельцем магазинчика с едой из курицы на вынос, обладающим способностью менять цвет глаз на голубой, а я был сыном этого владельца, который по воле случая был чуточку сильнее остальных.Однако спустя пять лет. Они пришли за мной.
У тебя никогда не было такого, что вроде всё есть, всё что нужно, но почему-то ты не чувствуешь, абсолютно ничего. Лишь зудящее чувство сжигает тебя изнутри. Чтобы ты не делал, как бы не старался, он не уходит, заставляя сходить с ума. Начав читать эту книгу ты посмотришь на это зуд, которым заболел двадцатилетний главный герой, под другим углом, поймёшь для чего он нужен и какова его причина, а как бонус прочувствуешь всю палитру чувств, начиная от ужаса и депрессии, заканчивая эйфорией и любовью. К чему же этот зуд приведёт героя? К безумию? Или же любви?