Афон и его судьба - [40]

На землю уже спустился тихий и теплый вечер поздней весны, когда я, наконец, добрался до самого скита, где меня приняли с полным радушием. Но утомление мое было так велико, что и на другой день я не в силах был покинуть этот скит. Я не жалел, так как это именно обстоятельство дало мне благоприятную возможность подробнее осмотреть замечательный скит и ознакомиться с бытом насельников, отличавшихся высшим подвижничеством.

Кавсокаливский скит основан в XIV веке преподобным Максимом Кавсокаливитом и расположен на прибрежной скале самой южной части Подафонья. Преподобный Максим вел кочующую жизнь: чтобы не привязываться ни к чему земному, он переселялся из келльи в келлию (устрояемых им вроде шалашей), и оставляемые им кельи он сжигал, почему и прозван Кавсокаливитом, что значит «сжигатель шалашей».

Сначала он подвизался в Лавре, а затем удалился в глубокую пустынь, в которой и спасался четырнадцать лет, переходя с одного места на другое. Наконец, по убеждению Григория Синаита он избрал постоянным местом жительства пустынную пещеру, в которой и скончался в возрасте девяноста пяти лет.

В ските, основанном преподобным Максимом, подвизались мужи высокой духовной жизни. А особого благоустройства этот скит достиг в начале XVIII столетия при преподобном Акакие. Он состоял из сорока самостоятельных келлий, из которых до двадцати пяти – с малыми домовыми церквами. В этих отдельных келлиях проживали иноки-подвижники, число которых бывало иногда больше двухсот. До великой войны они являлись представителями нескольких православных народов: греки, русские, сербы, болгары, румыны, но теперь остались почти одни греки. По скитскому уставу они выполняют церковное правило в келлиях, а в соборный храм сходятся только по субботам, воскресным и праздничным дням.

От Кавсокаливского скита в расстоянии двух часов хода при подошве вершины Афона находится русская пустынная келлия Св. Георгия (Кираши), куда я первоначально и решил направиться, чтобы повидаться с друзьями-монахами, передохнуть и уже оттуда направить свой путь на лодке в скит Св. Анны. Вечером прибыл с проводником тот симпатичный англичанин, с которым я познакомился в Лавре. И он настойчиво стал меня убеждать на рассвете следующего дня на лодке отправиться в скит Св. Анны, вернуться на ночлег в Кирашанскую келлию, чтобы затем разойтись: он – на вершину Афона, а я – на Крестовскую келлию. Скита Св. Анны я еще не видал, поэтому быстро согласился несколько изменить и удлинить свое паломничество по Подафонью. И мы рано улеглись, чтобы на заре двинуться в путь.

Восток едва начинал румяниться, когда мы вышли из Кавсокаливии, чтобы спуститься к морю. Плывшие над вершиной Афона облачка еще не освещались и словно стадо барашков разбрелись по светло-изумрудному небу пробуждающегося утра. Обрызганная обильной росой трава наполняла воздух свежим, здоровым запахом горных растений, но густые заросли еще дремали, покоясь в легком предрассветном паре. А далеко на северо-западе синела темная плоскость, по которой тянулась чуть заметная полоска поселений, утопавшая в безбрежной небесной синеве.

Моторная лодка нас уже ждала, и мы тронулись в путь, огибая Карулю, с тем чтобы вскоре сойти на берег у скита Св. Анны. Самый скит этот высится на отвесном и диком отроге оконечности Афонского Горы, среди громадных нависших утесов, недалеко от крутого морского берега.

Скит Св. Анны – самый древний из всех афонских скитов. Он основан в X веке, почти одновременно с Лаврой Св. Афанасия, но только под другим названием. Но уже вскоре после основания своего по причине нападения на него морских разбойников он опустел и только в XVII веке возобновлен Константинопольским Патриархом Дионисием. После великой войны число иноков значительно уменьшилось. А оставшиеся по-прежнему живут во многих самостоятельных келлиях, которые рассеяны по горам и холмам в окрестностях соборного скитского храма, построенного в 1680 году в честь святой Анны.

Скит этот почитается первостепенным на Афоне в аскетическом отношении. Сюда удалялись на безмолвие самые стойкие и закаленные в монашеском подвиге. Знаменитые пастыри подвизались в этом скиту, и многие отшельники выходили из него настоятелями в разные обители.

Жаркий и ясный день клонился к закату, когда мы на обратном пути из скита Св. Анны, приближались к Керасии. Чистое небо на западе уже бледнело, а от оврагов подымались и мягко струились в застывшем воздухе волны вечерней прохлады. Заночевали мы в родной и гостеприимной Кирашанской келлии, решив на заре продолжить наш путь: англичанин – на вершину Афона, а я – на дальнюю Крестовскую келлию. Но ранним утром полил дождь и засверкала молния: пришлось задержаться в Кирашах.

* * *

Я люблю все русские пустынные келлии на Святой Горе и чувствую себя в каждой из них – среди простых и неискушенных насельников их, – как среди давних, испытанных друзей. И принимают келлиоты гостей с особым радушием и трогательной заботливостью. Поэтому и чувствую себя среди них всегда как-то особенно радостно и покойно. Так хорошо мне было всегда во всех русских келлиях, но все же должен признаться, что особенно радость и покой наполняли мою душу, когда я находился в келлии Воздвижения Креста Господня, где живописная природа и чарующие виды как бы сливаются с симпатичным характером и укладом жизни ее обитателей.