Афганский разлом. Истоки мирового терроризма - [23]

Советское военное руководство разрабатывало боевые операции, находясь в основном в Москве, и проводило поверхностный анализ противника. Безграмотные решения отдельных военачальников так и остались бы в планах операций, если бы за ними не стояли тысячи жизней солдат и офицеров 40-й армии. Я из собственного опыта могу привести множество примеров, когда, отправляясь на выполнение рейдовых заданий, о душманских отрядах мы ровным счётом ничего не знали. На рабочих картах командиров рот и батальонов противник обозначался всегда одинаково — парой-тройкой «яиц» синего цвета, и всё. В боевых приказах звучали слова: «Противник, предположительно…» Дальше можно было не слушать — противник находился уже за десятки километров от места, где его зафиксировал последний источник нашей информации, а в боевой рейд уходили сотни человек, совершенно не представляя, какого противника, где и каким образом уничтожать. Да и вообще, давайте разберёмся, с каким врагом нам пришлось столкнуться, если линии фронта не было, а он всюду наносил удары?

На первом этапе столкновений с ограниченным советским контингентом душманские отряды различного политического толка формировались из беднейшей части населения, которой полевые командиры дали возможность заработать на участии в борьбе с советскими и правительственными войсками. В первых боях душманы не проявили ни особой военной выучки, ни боевого напора. Слабо вооружённые и плохо одетые «духи», собранные в разношёрстные по национальному составу и племенной принадлежности группы из 15–20 человек, применяли незамысловатую партизанскую тактику: «укусил» — отскочил. Рядовые участники банд были далеки от идеологии и политических притязаний, они воевали в районах проживания и потому хорошо знали местность, на которой проводили вылазки. Имея стрелковое оружие и немного скудной пищи (несколько кусков сухой баранины, гранатовое желе, орехи, немного воды), они были способны долгое время действовать в автономном режиме. С подачи руководства НДПА их назвали душманами, то есть врагами, противником. Слово «духи» (изначально) вошло в обращение среди советских солдат в Афганистане не как сокращение от «душмана», а за поразительную внезапность их атак и способность незаметно уносить с поля боя тела убитых соплеменников.

Ввод советских войск в Афганистан изменил структуру сил оппозиции. И тот факт, что этот важный момент не был учтён советскими военачальниками, является показателем их непрофессионализма. На мой взгляд, афганское вооружённое сопротивление можно классифицировать следующим образом.

Силы политического сопротивления стремились захватить власть в Кабуле. Они, как правило, враждовали между собой и вели друг против друга войну, заключая для решения отдельных вопросов временное перемирие. Это считалось нормальным течением политической жизни в Афганистане. Яркий тому пример — «Альянс семи».

Силы наркобизнеса представляли собой боевые отряды отдельных полевых командиров, местных лидеров, занимавшихся производством, транспортировкой и реализацией на рынках Пакистана, Ирана, Китая и иных стран героина и других наркотических средств.

Наёмники из арабских стран действовали в составе отрядов, скомплектованных в учебных центрах Пакистана. Эти сторонники фундаментального ислама, идейные «борцы за веру», религиозные фанатики получили боевой опыт в локальных военных конфликтах на Ближнем Востоке, в Азии и Африке, воевали за превращение Афганистана в исламское государство (как части «исламского пояса», куда, как предполагалось, войдут и среднеазиатские республики Советского Союза), обучали и инструктировали вооружённые формирования сил сопротивления.

Бандитские (душманские) отряды занимались откровенным разбоем с целью захвата и продажи материальных ценностей. Вступали в боевые столкновения с правительственными войсками, отрядами политической оппозиции, наркобизнеса, нападали на кишлаки, коммерческие караваны, действуя по принципу «главное — поживиться». Им было всё равно, с кем воевать, лишь бы получить бакшиш.

Группы самообороны кишлаков защищали сами себя от всех вооружённых формирований, в том числе от правительственных войск. Являлись резервом для отрядов политической оппозиции, противостоящих советским войскам.

Прочие вооружённые силы:

а) отряды радикальных фракций НДПА, в корне не согласных с политикой Бабрака Кармаля (к слову сказать, их было не много);

б) бывшие участники вышеперечисленных вооружённых формирований, перешедшие по разным причинам на сторону правительства, в том числе захваченные в плен. Они давали клятву служить действующему правительству, их относили к «активистам» (комсомольским, партийным), поручали выполнять отдельные задания. Часто, выбрав момент, они опять уходили в горы на свободные хлеба. Как говорится, сколько волка ни корми…

Аппарат афганских «активистов» был создан по инициативе партийно-политических советников СССР, как правило, в подконтрольных кабульской власти административных центрах. Сама мысль собрать сторонников правительства и использовать их в борьбе с отрядами оппозиции вполне здравая, но более пёструю по составу структуру представить трудно. При этом с «активистами» по-настоящему не работали, они были непредсказуемы в поступках и не могли служить поддержкой в регионах. Сегодня, измученные войной, они сдаются на милость власти, присягают ей на верность, а через неделю, месяц, отдохнув, опять уходят в горы. Они легко поворачивают оружие против правительственных и советских войск, а зажмут их в горах реальные «духи» — просят о помощи, опять сдаются правительству. В лучшем случае оседают в кишлаках — охраняют самих себя. «Заблудших», а потом «раскаявшихся» парней пытались перевоспитывать по комсомольскому и партийному принципу. Смешно, конечно, думать, что они усваивали идеологические «уроки» политических и комсомольских советников, но наша структура спецпропаганды и агитации, работающая с населением, привлекала их к своим мероприятиям.