Афганский полигон - [2]

Полковник снова кивнул. Джонни тоже кивнул, возвращаясь к своим фисташкам.

– Вот наша цель, – сказал Сэм, когда стилус добрался до прямоугольника площади. – В каком месте следует произвести активацию?

– В центре, – прохрипел, дернув горлом, полковник.

Сэм продлил линию до центра площади и обозначил на ее конце небрежную окружность. Программа превратила ее в аккуратный черный кружочек.

– Все, – сказала Сэм. – Маршрут и цель обозначены. Теперь введем их в ракету.

Полковник кивнул, откашливаясь от попавшей в горло пыли. Капитан протянул ему флягу с водой, но полковник сердито отмахнулся, боясь что-нибудь пропустить.

Сэм нажал несколько клавиш, и вдруг на головке ракеты, стоявшей от него в пяти шагах, вспыхнул крошечный зеленый индикатор. Ракета словно прозрела и уставилась на людей изумрудным глазком пристально и недобро.

– Привет, дракоша, – ухмыльнулся Джонни.

– Ввожу данные в ракету, – прокомментировал свои действия Сэм.

Ввод занял несколько секунд. Когда Сэм щелкнул кнопкой «Enter», индикатор отозвался прерывистым импульсом.

– Готово, – сказал вместо Сэма Джонни. – Запускаем, полковник?

Полковник нахмурился и кивнул.

– Давай, Сэм, – толкнул своего приятеля в бок Джонни.

– Нам отойти? – осведомился полковник.

– В этом нет необходимости, сэр, – сказал Сэм.

– Конечно, если не произойдет нештатной ситуации, – раздвинул в улыбке толстые щеки Джонни. – Образец опытный, всякое может быть…

– Сэр, – неуверенно вмешался капитан, – может, вам стоит укрыться за БТРом?

– Я останусь, – твердо сказал полковник, покосившись на ученых. – Продолжайте, господа.

– Произвожу пуск, – буднично сказал Сэм. – Готовность номер один.

Он нажал еще несколько кнопок – и вдруг ракета с резким металлическим щелчком выскочила из тубы. Подпрыгнув метров на пятнадцать, она раскрыла хвостовые стабилизаторы, легла на бок, пустила белую шипящую струю и в один миг исчезла за холмом.

– Ракета пошла к цели, – сказал Сэм. – Даю картинку с ее камеры.

На экране возникло стремительно меняющееся изображение. Видеокамера, вмонтированная в числе прочих приборов в носовую часть ракеты, отображала весь маршрут следования. Вот промелькнули холмы, пески, показались, надвинулись и вдруг выросли стены зданий. Ракета, в точности следуя заложенному в нее маршруту, пошла петлять по улицам города. Перед затаившими дыхание зрителями, как при ускоренном кинопоказе, мелькали то натянутая веревка с бельем, то стайка голубей, то фонарный столб. Ракета, мгновенно оценивая возникающие препятствия, легко огибала их и продолжала полет к цели.

– Даю картинку с вертолета, – сказал Сэм, нажатием клавишей раздваивая изображение на экране.

Теперь на одной половине экрана мелькали быстро меняющиеся виды города, на другой двигалась заполненная народом площадь.

– Двадцать секунд, – сказал Сэм, глядя на таймер в углу картинки с мелькающими видами города. – Пятнадцать. Десять…

Полковник крепко сжал челюсти, глядя на ту часть экрана, где копошилось людское скопище. Оба ученых предпочитали наблюдать за траекторией полета ракеты. Вторая часть экрана их как будто не интересовала.

– Пять, – продолжал Сэм.

Полковник вытянул шею и впился в экран.

– Четыре, три, два, один. Ноль.

На одной половине экрана изображение вспыхнуло и пропало. Остался лишь тусклый «снежок». На другой в центре толпы возникло и мгновенно распространилось во все стороны темное пятно. Люди слились в одну неразличимую массу. Это продолжалось около десяти секунд, затем изображение стало проясняться. Облако рассеялось, и стали видны лежащие вповалку тела.

– Бам, – сказал Джонни и ушел собирать тубу.

– Дайте крупный план, – прохрипел полковник.

Сэм равнодушно пощелкал клавишами. Теперь тела стали видны отчетливее. Окровавленные лица, закинутые головы, нелепо разбросанные конечности. Кое-где, на периферии площади, шевелились раненые, пытаясь подняться. Но весь центр, размером примерно с футбольное поле, был завален бесспорными трупами.

– Потрясающе, – забыв о субординации, выдохнул капитан.

Полковник промолчал. Но по его лицу было видно, что и он впечатлен увиденным.

– Сворачиваемся, сэр? – осведомился Сэм.

Полковник еще какое-то время понаблюдал за площадью, затем кивнул и направился к «Хаммеру», на ходу вынимая из кармана телефон.

На площади стояла мертвая тишина. Лишь сверху доносился жизнерадостный стрекот «Робинсона». Там, где пять минут назад кричали, яростно жестикулировали и топали ногами сотни полнокровных мужчин, лежали внакидку, как манекены, неподвижные тела. Порой доносился слабый стон, вздымалась и тут же бессильно опадала чья-то рука. Лица погибших были залиты кровью, густо вытекающей из глаз, ушей и носов. Уцелевших было немного, и они торопливо уползали в переулки, стремясь уйти подальше от страшного места.

«Робинсон» еще какое-то время кружил над площадью, снизившись метров на двести и меняя время от времени позицию, чтобы лучше заснять тот или иной ракурс. Затем взмыл вверх и бесследно растворился в горячей лазури.

27 февраля, утро, Москва

Поезд Берлин – Москва прибывал точно по расписанию.

За окном проплывали столичные пейзажи. Грязно-серые улицы с потоками заляпанного дорожной жижей транспорта. Громоздкие билборды, нелепо-яркие среди преобладающего серого тона. Неровные бетонные заборы с граффити, свастиками и матерными надписями. Тесные ряды гаражей за ними. Длинные платформы с толпами хмурых пассажиров. Стихийные привокзальные «толчки». Балаганные огоньки торговых центров. Нарядные заправки. Частные особняки. Монолитные громады многоэтажек советской эпохи. Золотые купола церквей. Изгиб реки. Портовые краны. Россыпи мусора вдоль путей. Гигантские остовы строящихся зданий. Справляющий за киоском нужду человек в косматой шубе и с такой же косматой щетиной. Лужи. Озера из луж. Загаженные сугробы. Башни элитных жилых комплексов. Стаи бродячих собак. Вереница джипов и лимузинов на переезде. Вороны, грачи, галки, сбитые в чумазые кучи над мусорными баками. Копоть и смрад большого города, чувствующиеся даже сквозь тройные стекла международного купе-вагона.