Аффект: практика судебной психолого-психиатрической экспертизы - [89]

В целом ориентируется в создавшейся судебно-следственной ситуации. Рассказывает, что в СИЗО сразу после заключения под стражу у него было «ощущение», что мать находится рядом с ним, боялся находиться в камере, «слышал голос матери», зовущей его по имени. Это состояние продолжалось в течение месяца, снились кошмары, в которых мать бегала за ним с топором, «очень плохо» спал. К происходящему в отделении особого интереса не проявлял, с другими подэкспертными общался изредка и избирательно, режимных нарушений не отмечалось. Случались периодические перепады настроения, при этом плохое настроение старался скрыть от окружающих, вел себя нарочито весело, шутил, смеялся. Мышление с тенденцией к конкретности, некоторые суждения носят поверхностный характер. О своих планах на будущее заявлял, что после того, как «отсидит», выйдет и окончит «какой-нибудь институт», «но в этом не уверен». Эмоциональные проявления неустойчивые, дифференцированные. Истощаем при длительных беседах. Острой психотической симптоматики (бреда, галлюцинаций) не выявлялось. Критические и прогностические способности не нарушены.

При психологическом исследовании на фоне некоторой незрелости, проявляющейся в легковесности и поверхностности суждений, их категоричности, склонности к переоценке собственных возможностей, слабой дифференцированности самооценки, обнаруживаются признаки формирующейся личностной дисгармонии и асоциальные тенденции подэкспертного. Для подэкспертного свойственны сочетание эмоциональной неустойчивости, невысокого волевого контроля собственного поведения, конфликтности, склонности к агрессивным реакциям с неуверенностью в себе, повышенной чувствительностью к внешним воздействиям, негибкостью и инертностью стратегий разрешения проблемных ситуаций, а также легкость дезорганизации поведения в эмоционально насыщенных ситуациях. В настоящее время характерны ситуационно обусловленные депрессивные тенденции, повышенное психическое напряжение, тревога, обеспокоенность собственным будущим, стремление к вытеснению неприятных переживаний путем ухода от их интеллектуальной переработки и интерпретации в сочетании с тенденцией к непосредственной реализации не до конца продуманных действий. При исследовании интеллектуальной сферы выявляется тенденция к конкретности мышления в виде актуализации поверхностных, наглядных, второстепенных признаков предметов, а также трудностей вербализации. Отмечаются элементы эмоциональной логики. Вместе с тем подэкспертный способен проводить мыслительные операции на функциональном и понятийном уровне, устанавливать логические зависимости, передавать условный смысл. Отмечаются существенные колебания внимания и умственной работоспособности, признаки утомляемости к концу работы. Мнестические процессы без нарушений.

Психологический анализ результатов экспериментально-психологического исследования, материалов уголовного дела, направленной беседы относительно динамики ситуации, предшествующей правонарушению, во время и после его совершения позволил сделать вывод об отсутствии у подэкспертного в период инкриминируемого ему деяния состояния аффекта. Однако было констатировано существенное влияние его индивидуально-психологических особенностей на способность к произвольной регуляции своего поведения.

Примерно за полгода до совершенного правонарушения у подэкспертного участились конфликты с матерью, которая, по его мнению, была очень строгой, «придирчивой», «цеплялась по поводу и без повода», «пилила», раздражалась, ругала, допускала физические наказания. Она была не удовлетворена успеваемостью сына, не одобряла его отношений с девушкой, которые были значимы для подэкспертного. Отец в конфликтах «всегда» принимал сторону матери. По словам С, он «несильно переживал» конфликты, «обиду не копил», что свидетельствует о склонности к вытеснению, отрицанию негативных переживаний, уходу от интеллектуальной переработки имеющихся проблем. В то же время, по объективным данным, возникающие ссоры все же способствовали накоплению психического напряжения, которое С. снимал с помощью слабоалкогольных напитков (2–3 литра пива), посредством общения с девушкой. Свидетель А. указывала, что после семейных конфликтов подэкспертный приезжал к ней в «состоянии нервозности», «все рассказывал» и ему становилось немного легче. После того как мать «зачем-то» сообщила, что отец ему неродной, переживал, собирался уйти из дома. Несмотря на достаточно узкий репертуар стратегий совладания с проблемами, подэкспертный в целом адаптировался к сложившейся ситуации – «научился пропускать слова мамы мимо ушей». Незадолго до правонарушения подэкспертный простудился, у него повысилась температура, и в течение пяти дней он почти не выходил из дома.

В день правонарушения по незначительному поводу возникла очередная ссора с матерью, которая переросла в длительный конфликт. Потерпевшая стала «во всем» обвинять С, при этом обращалась к наиболее значимым темам: общение с «плохими друзьями», в уничижительных выражениях отзывалась о девушке и т. п. Подэкспертный пытался разрешить ситуацию с помощью привычных способов – стал оправдываться, однако это не привело к желаемым результатам. В течение двух с половиной часов, пока развивался конфликт и подэкспертный успокаивал мать, он самовзвинчивался: «заводился», «было все больше раздражения», «злость». В сознании доминировала мысль: «Когда же она заткнется?» Оскорбительные высказывания матери, которая говорила, что ей на него «наплевать», «лучше бы меня не рожала», «лучше бы меня убила, когда я родился», и удар по лицу вызвали у подэкспертного обиду: «ощутил душевную боль», сочетающуюся с «бешенством», «злобностью», затем «пропали» мысли, «ничего не чувствовал», «зачем-то пошел за топором», пришел в себя с топором в руке около матери, которая лежала в крови, «проснулся как от кошмара». Следует отметить, что сразу после совершения криминальных действий подэкспертный находился в состоянии остаточного возбуждения («трясло всего», «звенело»), которое сменилось растерянностью и страхом. Несмотря на то что при проведении последней экспертизы С. описывал состояние выраженной физической астении («очень хотелось прилечь, к земле тянуло»), в это время он совершал достаточно упорядоченную целенаправленную деятельность, что не характерно для аффекта. Так, он взял из квартиры деньги и мобильный телефон матери, поехал на транспорте к девушке, проделав достаточно длительный путь, избавился около ее дома от орудия убийства, в дальнейшем скрывался от сотрудников милиции. Присущие С. индивидуально-психологические особенности в виде эмоциональной неустойчивости, невысокого волевого контроля собственного поведения, конфликтности, склонности к агрессивным реакциям в сочетании с нерезко выраженной тенденцией к накоплению напряжения, неуверенностью в себе, повышенной чувствительностью к внешним воздействиям, негибкостью и инертностью стратегий разрешения проблемных ситуаций, легкостью дезорганизации поведения в эмоционально насыщенных ситуациях способствовали возникновению эмоционального возбуждения. Выявленное состояние подэкспертного в совокупности с индивидуально-психологическими особенностями, способствовавшими его возникновению, в ситуации правонарушения оказали существенное влияние на его поведение, ограничив возможность сознательно руководить своими действиями. Это проявилось в слабой целенаправленности его поступков, нанесении множественных ударов матери, частичном запамятовании их количества.