Аффект: практика судебной психолого-психиатрической экспертизы - [86]
В показаниях свидетелей отмечается что, придя к ним, К. «была перевозбуждена», «ее всю трясло», «взгляд был потерян», контакт с ней носил малопродуктивный характер – говорила невнятно, заикалась, «не переставая плакала», долгое время не могла «сформулировать, что она хочет выразить», затруднялась описать происшедшее. Сама К. сообщила, что события после правонарушения помнит «смутно», в сознании доминировало чувство страха, «хотелось скрыться». Отрывочно вспоминает, что бесцельно «бродила по дворам», «сидела на каком-то бордюре», потом куда-то бежала, не могла объяснить, как добралась до дома подруги. Также не могла вспомнить, была ли на ней обувь, только через два дня обнаружила, что ноги «сбиты в кровь почти до мяса», при этом «боли не чувствовала». Остаточное возбуждение долгое время не купировалось даже приемом психофармакологических средств. Таким образом, действия К. после правонарушения носили в целом характер поведенческих клише.
Описанный случай свидетельствует об особенностях протекания аффекта у подростков, которые необходимо учитывать при проведении экспертизы эмоциональных состояний несовершеннолетних.
Катамнез приведенного случая показал, что суд согласился с мнением экспертов и вынес обвинительный приговор в соответствии со статьей 107 УК РФ.
Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. – М., 1999. – С. 174–290.
Печерникова Т.П., Гульден В.В., Остришко В.В. Особенности экспертной оценки аффективных реакций в момент совершения правонарушения у психически здоровых и психопатических личностей. – М., 1983. – С. 4—14.
Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. – М., 1998. – С. 115–129.
Судебно-психологические критерии диагностики аффекта у обвиняемого: пособие для врачей / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Е.В. Макушкина. – М., 2004. – С. 30–32.
Д. С. Ошевский, М.В. Булатова, Д.Ю. Кузьмин, ЕМ. Курбанова
Экспертная квалификация эмоционального состояния несовершеннолетнего, обвиняемого в убийстве матери[25]
Вопросы, касающиеся квалификации уголовно релевантных эмоциональных состояний, достаточно полно представлены в экспертной литературе. Несмотря на некоторые различия во взглядах на трактовку аффекта, разработана типология аффективных реакций, описаны их механизмы, выработаны критерии психологической оценки различных видов аффекта (Коченов, 1980; Сафуанов, 1997, 2005; Кудрявцев, 1999; Шипшин, 2000; Ситковская, 2001), выделены его особенности у несовершеннолетних (Дозорцева, Сулимовская, 2004, Андреева, Голуб, Дозорцева, Макушкин, Ошевский, 2005; Яблокова, 2005). В судебно-психиатрических исследованиях представлены модели и последовательность экспертной диагностики эмоциональных состояний, значимых для квалификации «ограниченной вменяемости» (Вандыш-Бубко, 1996, 2005; Кондратьев, 1996; Андреева, 2000), раскрыта феноменология острых кратковременных психотических реакций (Калашнш, 1941; Печерникова, Гульдан, Остришко, 1983; Дмитриева, Ткаченко, Харитонова, Шишков, 2008). Тем не менее экспертная оценка эмоциональных состояний у несовершеннолетних с пограничной психической патологией нередко вызывает существенные трудности. Следует отметить, что в подростковом возрасте в силу естественных физиологических и психологических процессов, даже при нормативном развитии, личностная сфера остается не до конца сформированной. Характерны эмоциональная реактивность, частые резкие смены настроения, недостаточная гибкость поведения, его зависимость от непосредственных внутренних побуждений и внешних обстоятельств, сензитивность и повышенная ранимость в сфере социальных отношений. Стремление к сепарации, потребность в самостоятельности, следование внешним атрибутам взрослости нередко приводят к конфликтам с родителями. Достаточно часто в подростковом периоде предиспозицией к развитию уголовно релевантных эмоциональных состояний выступают затяжные семейные проблемы, которые не находят адекватного разрешения. Отмеченные возрастные аспекты могут выступать в качестве факторов, ограничивающих способность к произвольной регуляции социально значимого поведения. Оценка эмоционального состояния несовершеннолетнего становится еще более сложной при наличии пограничной психической патологии, когда за схожими между собой психологически обусловленными аффективными реакциями маскируются психопатологические механизмы совершения криминальных агрессивных действий.
Примером такого случая является следующее клиническое наблюдение.
Подэкспертный С, 17 лет, обвиняется в убийстве матери. Объективных данных о психопатологически отягощенной наследственности нет. Подэкспертный – единственный ребенок в полной семье. Мать подэкспертного работала уборщицей, отец – каменщиком. Беременность у матери протекала с анемией, осложненной тазовым пред лежанием плода, его внутриутробным инфицированием и маловодием. С. родился в срочных родах путем кесарева сечения. <…> На 6-е сутки подэкспертный в состоянии средней тяжести был осмотрен неврологом, который дал заключение: «Перинатальное поражение ЦНС в форме гипертензионно-гидроцефального синдрома». Через два месяца С. был выписан в удовлетворительном состоянии с диагнозом «Внутриутробное инфицирование. Задержка внутриутробного развития по типу гипотрофии II степени. Гидроцефальный синдром». В дальнейшем мать подэкспертного обращалась к неврологу, специалистом отмечалась легкая пирамидная недостаточность. В раннем психофизическом развитии от сверстников не отставал. В последующем у профильных специалистов С. не наблюдался. Детские дошкольные учреждения начал посещать с 3 лет, трудностей адаптации не отмечалось. В дошкольный период часто болел простудными заболеваниями, перенес вирусный гепатит типа А. До 8 лет сохранялся энурез. В общеобразовательную школу с углубленным изучением иностранного языка С. был определен в 7 лет. В 1-м классе занимался с логопедом. До 7-го класса учился хорошо, но затем успеваемость снизилась. Девятый класс окончил удовлетворительно. Из школьной характеристики известно, что С. «много времени уделял подготовке к будущей профессии, посещал подготовительные курсы в Российской академии правосудия, был дисциплинирован, активно участвовал в жизни класса и школы, пропусков не имел, по характеру – открытый, дружелюбный, имел много друзей, пользовался у них авторитетом», «с одноклассниками он вел себя ровно, спокойно, с чувством юмора, не проявлял никакой агрессии, с преподавателями был всегда вежлив». <…> За три дня до правонарушения подэкспертный пришел на прием к участковому терапевту с жалобами на повышение температуры до 39 °C, боль в горле, головную боль, общую слабость, ему был постановлен диагноз: «ОРВИ».
