Аферы века - [66]

Агенты во многих случаях, особенно в закоулках губерний, вели себя вызывающе, грозя отказывавшимся от пожертвований репрессиями. Им помогали полицейские чины, пускавшие в ход все свое красноречие. Неудивительно, что были даже случаи, когда люди продавали свое имущество для приобретения памятных знаков. Запуганные, боясь репрессий, они только про себя возмущались и негодовали.

Но вот однажды некий губернский доктор Эбус, возмущенный такой беззастенчивостью агентов, деликатно запросил петербургского градоначальника как о личностях агентов, так и об их полномочиях. С этого и началось расследование совместной аферной деятельности княгини Лобановой-Ростовской и Радоминского. Проведенной ревизией было установлено, что за сравнительно короткий срок в обществе «Братьев милосердия» совершено злоупотреблений на сумму свыше 250 тысяч рублей. Дело было передано в следственные органы. Какое наказание получила княгиня-аферистка, установить не удалось. Можно предположить, что скорее всего она, как и все люди такого ранга, отделалась легким испугом.

Лжепатриот Оборин

В конце апреля 1910 года турецкий консул в Петербурге обратился к начальнику сыскной полиции В. Г. Филиппову с просьбой принять меры по задержанию бежавшего из Турции Оборина, совершившего целый ряд мошеннических и уголовных преступлений и скрывавшегося, по имеющимся сведениям, в одном из больших городов России. Филиппов немедленно pacпoрядился разослать во все большие города телеграммы о розыске афериста с подробным описанием его примет.

Оборин под фамилией Иованович появился в Петербурге в 1894 году. Он везде, где только бывал, представлялся богатым сербским подданным, имеющим в Сербии три больших имения и несколько заводов, сданных в аренду.

В столице Иованович в качестве богатого и знатного иностранца часто устраивал великолепные балы с приглашением людей избранного общества. По городу он разъезжал не иначе как на рысаках. Вообще Иованович был довольно заметной фигурой на столичном «небосводе» и о его великосветских делах часто и подробно рассказывала бульварная пресса.

В первых числах февраля 1895 года Иованович вдруг исчез из Петербурга. Вскоре удалось узнать, что он путешествовал по Финляндии и в Гельсингфорсе познакомился с дочерью богатого фабриканта — турецкого подданного. Иованович умел производить хорошее впечатление на женщин, новая знакомая всерьез его полюбила, и дело дошло до свадьбы.

Весной 1895 года Иованович вернулся в Петербург с женой Екатериной Александровной, принесшей ему солидное состояние. Сняв в центре столицы большую квартиру, он стал вести, как и прежде, широкий образ жизни. Все, казалось бы, складывалось отлично для молодой супружеской пары, но…

Молодая жена Иовановича уже вскоре после свадьбы, когда не прошел еще и медовый месяц, заметила, что у мужа имеются от нее какие-то секреты и он тщательно прячет многие документы. Кроме того, ее ужасно поражало, что муж не позволяет ей знакомиться с его обширной перепиской. Однажды Иованович, уходя из дому, забыл ключ в замке ящика стола. Воспользовавшись этим, жена, поборов чувство стыда, решилась удовлетворить свое любопытство и раскрыла ящики. Последние оказались заполненными всевозможными чистыми бланками с печатями различных учреждений. Это открытие, показавшееся ей очень подозрительным, сильно поразило молодую женщину, и она решилась, несмотря ни на что, потребовать объяснений от мужа. Когда Иованович узнал о «ревизии», произведенной его женой, он очень разозлился и в порыве гнева сказал: «Ты настоящая дочь Евы, и я в наказание за твое чрезмерное любопытство ничего не скажу по интересующему тебя делу».

Таким образом, Иовановичу удалось уйти от объяснения и оставить свою жену в неведении и сомнении. Но, продолжая чувствовать недоверие со стороны жены и поняв, что она когда-то может ему навредить, он решил все же с ней объясниться. Поэтому однажды за вечерним чаем Иованович заявил жене, что должен поговорить с ней об очень важном деле. «Я должен открыть тебе, — сказал он, — что я не Иованович, а доктор богословских наук Аборинас. Я уроженец Боснии, стонущей под игом Абдул-Гамида, к освобождению которой рвется не одна честная душа. Я люблю свою родину и поклялся, что для святого дела принесу на алтарь отечества свою голову… Я встал во главе народившейся партии освобождения и занял почетное место председателя Комитета по освобождению Боснии и Герцеговины».

В то время всем было хорошо известно и ненавистно имя турецкого султана Абдул-Гамида II, который своей политикой жестокого угнетателя православных народов Османской империи заслужил прозвище Кровавого Султана. Повсеместно против него разворачивалась борьба угнетенных народов, поэтому выдвинутая Иовановичем версия выглядела вполне правдоподобно.

Далее он говорил жене, что турки, узнав о зарождении освободительного движения, всеми силами стараются его уничтожить, поэтому ему пришлось бежать в Россию под фамилией Иованович. Теперь наконец настало время для развертывания борьбы за освобождение родины, и она, его жена, должна ему помочь в этом. В заключение он заявил: «Иованович отныне исчез, и я появлюсь под своей настоящей фамилией… Дай мне руку и будь моим помощником».