Аферистка - [82]

Как часто мысленно я представляла свою встречу с матерью, но сейчас, оказавшись в Лондоне, никак не могла на нее решиться. И делала все новые и новые покупки. Покупала одежду, куртки, обувь, шляпы, сумочки, чемоданы, серьги. У дверей магазина меня ждала машина, шофер брал у меня из рук многочисленные пакеты и свертки и открывал передо мной дверцу. Сидя за рулем, он пытался флиртовать со мной, поглядывая в зеркало заднего обзора.

Когда я назвала ему улицу и название паба в Челси, он сокрушенно покачал головой. Было уже темно, шел дождь, и по переулкам Лондона бродил Джек Потрошитель. Мы ехали мимо маленьких аккуратных домов, в которых жили представители среднего класса. В этих домах правил серый обывательский террор. Затем мы въехали в квартал многоэтажек — этих тесных казарм, которые снимали жильцы разных национальностей и культур. Паб «Кот и пес» располагался в переулке. Ярко освещенное пристанище для всех, кого мучили страхи, тянуло к спиртному или пугало одиночество. Шофер припарковал машину у самого входа и заверил меня, что не выйдет из нее. Я вошла в паб, чтобы встретиться наконец со своим прошлым.

Она сидела на маленькой сцене, перебирала струны гитары и тихо пела «Калифорнийские мечты». Стоявший в пабе шум заглушал ее голос. Казалось, ее никто не слушал. Это была обычная пивная, в меру грязная, в меру уютная, с привычными запахами пива и табака. На стенах висели картинки с изображением кошек и собак в причудливых позах. Клара называла Беатрису старой кошкой, но женщина на сцене все еще была хороша собой. Она пела с таким отсутствующим выражением лица, как будто ей не было никакого дела до того, слушают ее или нет. У Беатрисы были большие зеленые глаза и заплетенные в косы рыжие волосы, покрашенные дешевой краской.

Я остановилась у сцены и стала слушать. Теперь она запела песни Джоан Баэз: сентиментальные баллады и романсы, которые всегда нравились мне. Однако здесь никого не интересовало, во имя чего или против чего протестуя, поет Беатриса. Это была пивная, куда приходили плохо одетые люди, которые уже утратили молодость и потому больше не надеялись подняться. Джордж, хозяин паба, с улыбкой, прячущейся в густой черной бороде, принес мне заказанный джин с тоником. Он говорил с ирландским акцентом, и от него исходил запах не то потерпевших поражение революций, не то дешевой туалетной воды.

— Чудесно поет, правда? — промолвил он, и я снова взглянула на одинокую фигуру на сцене.

Беатриса посмотрела на Джорджа и улыбнулась, и в этот момент я позавидовала ее умению любить и щедро отдавать всю себя этому чувству. Однако тут же подумала о том, что все это означает на практике. Нет, любовь слишком утомительна. Деньги дают больше уверенности и свободы. Кто захочет проводить время вечер за вечером в этом пабе, где подают тепловатый тоник в пластмассовых стаканах?

Певица закончила свое выступление под жидкие аплодисменты и, опустив глаза, спустилась со сцены. Подойдя к стойке, Беатриса остановилась рядом со мной. Джордж налил ей в стакан красного вина так торжественно, как будто совершал какой-то ритуал. Обычно бородатые мужчины или скрывают некрасивый подбородок, или просто являются лентяями, не желающими каждое утро бриться. Георг излучал добродушие, и я находила это отвратительным. Однако Би, похоже, обожала его. Она с выражением нежности на лице следила за каждым его движением. Моя мать невысокого роста, и длинное мешковатое платье совершенно не шло ей. Макияж слишком яркий и слишком небрежный. Странно, но она одновременно казалась девочкой-подростком и неумеренно пользующейся косметикой старухой. Кошка любила дешевые серебряные украшения, почти на все ее пальцы были надеты кольца.

Внезапно она обратилась ко мне на родном языке:

— Ты ведь немка, правда?

— Да. Я туристка, приехала на пару дней посмотреть Лондон.

— А как ты попала в этот паб? Я хочу сказать, что он не обозначен в путеводителях и не входит в экскурсионные маршруты.

— Случайно. Шла мимо, и тут начал накрапывать дождь, вот я и завернула сюда, чтобы переждать непогоду.

Би бросила взгляд в окно и увидела стоявшую у входа машину с шофером.

Я сказала, что у нее очень хороший голос, и Би кивнула. Очевидно, ей часто говорили подобные комплименты.

— Где ты живешь?

— Нигде. Нет, честное слово! У меня нет постоянного жилища. И я к этому уже привыкла. Обычно я останавливаюсь в дорогих хороших отелях.

— Значит, ты журналистка, — промолвила Би.

Я отрицательно покачала головой и заказала кружку пива, а также шерри для Джорджа. Моя мать пила дешевое красное вино маленькими аккуратными глоточками. Серебряные украшения бренчали при каждом ее движении. Я сказала, что у меня нет профессии, но что я получила богатое наследство. Мне хотелось заинтересовать ее, вызвать у нее восхищение. Но Би интересовал лишь один-единственный человек на свете — тот мужчина, с которым она сейчас жила. Обслужив очередного посетителя, Джордж подходил к ней и брал ее за руку. Однако вскоре его снова отвлекали, и он уходил.

Би рассказала мне, что ее первый муж, американец, погиб во Вьетнаме. С тех пор она начала петь песни протеста. Джордж, по ее словам, несколько лет сидел в тюрьме за политическую агитацию. Би, по-видимому, очень гордилась этим. Интересно, много ли бородач знал о прошлом Би? Тем временем Би рассказала мне о ребенке, которого потеряла при трагических обстоятельствах.