Аферистка - [28]

Когда пассажиры сидели на заднем сиденье, я чувствовала на затылке их нетерпеливые взгляды. Порой их молчание казалось мне угрожающим. Если поездка длилась долго, я размышляла о том, как зовут моего пассажира, чем он занимается, что его ждет в конце пути — радость или печаль. Я всегда испытывала страх во время работы в ночную смену и носила за голенищем сапога нож, над которым насильник или грабитель, наверное, только посмеялся бы.

Неужели вы не боитесь ездить по ночам? Нет. А чего мне бояться? Но ведь вы такая красивая молодая женщина… Мало ли что может случиться? Я верю в человеческую доброту. Вы студентка? Нет. Но вы совершенно не похожи на профессионального водителя такси. А как они, по-вашему, должны выглядеть? Ну, не знаю. Чем вы занимаетесь в свободное время? Сплю. Одна? Нет, у меня есть приятель, он боксер-тяжеловес. Ах, вон оно что! Не могли бы вы ехать быстрее? В таком темпе мы никогда не доберемся до места. Заплатите мне три миллиона марок, и я помчусь, не обращая внимания на красный свет.

У меня из головы не выходили эти проклятые три миллиона, а мне давали чаевые от тридцати пфеннигов до трех марок. И только Маркус Фест проявил по отношению ко мне подлинное великодушие. Добрый человек, полезный член общества, Маркус стал дорожным указателем на моем пути и положил конец моим скитаниям. Общаясь с ним, я поняла, что ложь может заменить собой действительность и что она — чудесное оружие, побеждающее жизнь. Говорите безобразной женщине, что она прекрасна. Хвалите блюда, приготовленные плохой хозяйкой. В разговоре с матерью назовите ее ужасного ребенка ангелом. Заявите грубому полицейскому, что никогда в жизни не встречали такого любезного блюстителя порядка. Больше лгите мужчинам, и они будут любить вас за это. Правда тупа и скучна, она — слепое зеркало жизни, в которое мы неохотно смотримся. Я была дочерью своего отца и многому научилась у него, хотя и не всегда признавала это.

Сев ко мне в такси, Маркус Фест попросил отвезти его на вокзал, откуда он собирался отправиться в Висбаден. Мне понравилось, что он не жаловался на включенное в салоне отопление. Маркус так же, как и я, любил тепло. Кроме того, он попросил у меня разрешения закурить, и я отметила про себя, что у него приятный голос. Мы сидели в тепле и уюте, а за окнами проносились фонари, освещавшие холодные промерзшие улицы.

Я думала о том, что Геральд сейчас живет в жаркой Африке и, наверное, пользуется кондиционерами. Я от души желала ему сгореть в адском пламени и замерзнуть в арктических льдах. Он, конечно же, не захочет вернуться в Германию и подвергнуться процедуре банкротства. Он не вернется, чтобы спасти меня, потому что не желает рисковать своей шкурой. Возможно, Геральд взял с собой Мону, чтобы приятно проводить в изгнании время. Впрочем, это уже все равно. Настоящую боль причиняла мне лишь мысль о том, что Геральд бессовестно использовал меня, глупую наивную девчонку.

— Как вас зовут?

— Вондрашек. Фелиция Вондрашек.

— Я понимаю, фрейлейн Вондрашек, что вы моложе меня лет на сорок. Но несмотря на свой пожилой возраст, я хотел бы еще пожить на свете. Вы слишком быстро едете. На дорогах гололед.

Голос Маркуса выдавал человека, принадлежащего к сильным мира сего. Правда, он был слегка хрипловатым от курения и возраста. Я терпеть не могла, когда пассажиры указывали, как мне ехать. Время — деньги, и он должен бы знать это. Чтобы наказать пассажира за критику, я резко нажала на тормоза, и машину занесло на скользком шоссе. Я крутанула руль, чтобы выправить положение, но колеса заблокировались, и машина неслась прямо на боковое заграждение. Я ничего не могла сделать и, выругавшись, смирилась со своей судьбой. Мне показалось, что с заднего сиденья донесся вздох.

Пассажир, виноватый в том, что я сделала этот идиотский маневр, молчал. Я была совершенно спокойна и ждала неизбежного — когда бампер такси столкнется с заграждением и тишину ночи разорвет металлический скрежет.

Ремень безопасности спас меня от травм в момент столкновения. Интересно, был ли пристегнут пассажир? Жив ли он? Не следовало так резко тормозить.

— Вы живы?

— По-моему, да.

Я была рада слышать его голос. Он звучал довольно сдержанно, без истерики. Я обернулась и увидела, что мой пассажир собирается закурить. Типичная реакция заядлого курильщика на стресс.

— Вы понимаете, что мы могли перевернуться? И все по вашей вине!

Он убрал зажигалку.

— Почему по моей?

— Вы сказали, что я еду слишком быстро. И потому я затормозила. На дороге было скользко, и мы врезались в заграждение.

— Это логика водителя такси или образец женской логики?

— И то и другое. Как вас зовут?

— Маркус Фест. Статс-секретарь.

Он действительно был лет на сорок старше меня. Статс-секретарь не пострадал, лишь очки слегка сбились набок.

— Ваш некролог напечатали бы во «Франкфуртер альгемайне». А о моей смерти не написали бы ни строчки.

Маркус заявил, что я должна доложить об аварии диспетчеру и вызвать для него другое такси. Рация работала, но передняя часть машины превратилась в металлическое месиво. Мы вышли и остановились перед обломками, над которыми поднимались струйки дыма. Маркус сказал, что взрыва опасаться не следует. Я озябла, и он накинул мне на плечи свое пальто. Таких людей, как Маркус, согревает внутреннее тепло, происходящее от уверенности в своей правоте.