Афера с вином - [38]

Далее шла очередь Помролей. Одна из нижних полок была целиком отдана магнумам «Шато Петрюс» 1970-го. Сэм насчитал двадцать бутылок — по масштабам Ребуля, количество довольно скромное. Двумя руками он осторожно взял магнум за пробку и донышко, положил на гравий и полюбовался благородным орнаментом, украшающим верх этикетки: в окружении виноградных гроздьев и листьев художник изобразил святого Петра с его знаменитым ключом от небесного блаженства. Или, что казалось более уместным в данном случае, от дворцового погреба. Сделав несколько снимков, Сэм не без сожаления вернул бутылку на место. Дело было практически сделано: он обнаружил и сфотографировал почти все вина, упомянутые в списке Рота. Оставалось найти только «д'Икем» 1975-го, но для этого требовалось перейти на белую сторону погреба.

Выйдя на центральный бульвар, Сэм прислушался, в надежде по слуху определить, как далеко смотритель увел Софи. Судя по громкости, они сейчас находились где-то в холмах между Кортон-Шарлемань и Шабли, а значит, еще довольно далеко от д'Икема. Времени у него достаточно.

Чувствуя себя нарушителем границы, Сэм на цыпочках двинулся в сторону тупика д'Икем, ближайшего к кабинету смотрителя.

Еще в Америке, проделывая домашнюю работу, Сэм выяснил, что вина, производимые в Шато д'Икем, считаются самыми дорогими в мире. У них богатая, длинная история, а в числе их преданных поклонников в разное время числились Томас Джефферсон, император Наполеон, русские цари, Сталин и принц Чарльз. Все они не могли устоять перед светящимся, золотистым цветом, изумительной утонченностью и богатством этого напитка. Каждый год в шато производится всего восемьдесят тысяч бутылок — ничтожно малая доля в общем производстве Бордо. Эти вина обладают исключительной способностью к выдержке. Совсем недавно группой экспертов была откупорена бутылка 1784 года, и ее содержимое признали совершенным.

Коллекция «д'Икем», возможно, была жемчужиной великолепного погреба Ребуля — не из-за количества, едва превышавшего двести бутылок, но из-за набора представленных винтажей. Начиная с блестящего 1937 года, здесь имелись образчики всех великих лет: 45-го, 49-го, 55-го, 67-го и самого молодого — 75-го. Сэм выбрал бутылку последнего, сфотографировал и уже собирался вернуть на место, но вдруг замер. Голос Виаля послышался совсем близко.

— Разумеется, Шабли — это самые известные в мире белые вина, но, я скажу вам, Шабли Шабли рознь.

— Ah bon?! — Софи умудрилась вложить в два коротеньких слова одновременно и удивление, и восторг.

— Mais oui. Здесь у нас представлены только Гран Крю, вина с холмов к северу от города. Вот, например это, «Ле През». — Сэм ясно услышал стук доставаемой с полки бутылки. — В бокале оно приобретает совершенно изумительный цвет: золотистый с нежнейшим оттенком зеленого.

Бутылка вернулась на место, а смотритель достал следующую. Затаив дыхание, на цыпочках Сэм покинул белую половину, пересек Дворцовый бульвар и вернулся к своим красным. Там, на улице Помроль, четверть часа спустя его и обнаружили Виаль и Софи.

— О, вот и ваш коллега! — обрадовался смотритель. — Трудится как пчелка. Нашли что-нибудь интересное?

— О да! — пылко откликнулся Сэм. — Тут все интересно. Великолепный погреб! Потрясающая коллекция!

— Как жаль, что вы не видели белых вин, — вмешалась Софи. — Какие бургонские! Какой «д'Икем»! А какой удивительный рассказчик месье Виаль!

Смотритель расцвел будто роза.

— Мне не терпится с ними познакомиться, — признался Сэм, — но, боюсь, сегодня мы и так отняли слишком много времени у месье Виаля. Могу я попросить вас об огромной любезности? Вы позволите нам побеспокоить вас еще раз?

— Ну разумеется. — Он порылся в кармане и вытащил визитную карточку. — Вот номер моего portable.[56] И кстати — чуть не забыл, — месье Ребуль звонил с Корсики, спрашивал, как идут у вас дела.

После длительного обмена благодарностями с одной стороны и новыми приглашениями с другой, Софи и Сэм наконец-то вышли из полумрака погреба на солнечный предзакатный свет. По дороге в отель они в основном молчали, переваривая то, что увидели за два с половиной часа.

— Филипп сказал, что будет ждать нас в вестибюле, — сообщила Софи. — Ему не терпится узнать, что мы нашли. Он считает, все это похоже на roman policier.[57]

Сэм внезапно остановился.

— А кстати, вы не знаете, у него есть знакомые в местной полиции? Хорошие знакомые. Такие, с которыми он периодически встречается, чтобы выпить стаканчик?

— Должны быть. У всех журналистов есть. Смотрите, он уже приехал. — Она кивнула на черный скутер, припаркованный у отеля. — А зачем вам знакомые в полиции?

— Пока еще точно не знаю, но чувствую, что они могут нам понадобиться.

Глава семнадцатая

Филипп вышагивал по вестибюлю отеля, прижав к уху мобильный телефон и размахивая свободной рукой так, словно дирижировал большим оркестром. Как обычно, он был одет в какой-то милитаристский секонд-хенд, а украшением ансамбля могла по праву считаться камуфляжная куртка с неряшливой, кроваво-красной надписью «Черт не брат» на спине. Увидев Софи и Сэма, он моментально закончил разговор, видимо едва успев сказать «