Афера. Роман о мобильных махинациях - [82]

– Вот. – Шедин сглотнул ком, почтительно приблизился и через широченный стол итальянской работы подал небожителю записку. Тот погрузился в чтение, положив лоб на ласточкин хвост между большим и указательным пальцами и прикрыв ладонью глаза, так что реакции его они не видели, но по дважды дрогнувшим плечам, можно было догадаться, что Евтушенко содержание записки «проняло». Он дочитал все до конца, даже заглянул зачем-то на пустую сторону последнего листа, отложил документ в сторону, поднял очки, помассировал основание переносицы.

– Откуда сведения? – спросил.

– Это был мой проект, – начал Шедин, – я хотел представить вам и совету директоров готовую концепцию, истратив на лицензию максимально ту сумму, которая фигурирует в моей записке, как выплаченная компанией «Smart-soft» японцам, то есть 200 тысяч долларов. Но Сидоров меня на выставку не отпустил, мою идею украл и принес чистого убытка… Да вы и сами все прочитали, я не хочу повторяться. Господин Евтушенко, я вас уверяю, что это отнюдь не мое сведение счетов с Сидоровым, ни в коем случае. Вот со мной рядом Виктор Картье, он подтвердит достоверность моих слов.

– Ну так пусть говорит. Чего ты за него-то? Чай он не немой, – блеснул очками Евтушенко и обратился к Картье: – Мне ваше лицо кажется знакомым. Где же мы с вами виделись… Постойте-ка! А не мог я вас видеть в приемной у замминистра московского правительства Черницына полгода тому назад?

– Я был там. – Картье встал и поклонился. – Я тогда работал в… – он назвал компанию Вадима, – занимался согласованием размещения громоздких рекламных конструкций в центре города.

– На уровне замминистра? – спросил Евтушенко и сам себе с одобрением ответил: – Похвально, похвально. И как?

– Согласовал, – развел руками Картье, так, словно это была скорее его вина, нежели достижение. Он знал, что сильные мира сего ценят покорность и скромность, считая лишь свои деяния великими, а весь прочий труд муравьиным копошением наемного персонала.

Рабы не должны заниматься самовосхвалением, они должны работать, не поднимая головы. За них есть кому улыбаться под софитами и пожинать плоды.

– Ну что ж, скромность не порок, – одобрительно сказал Евтушенко, и Картье мысленно поставил себе плюсовой балл.

– Так что, выходит все так и было? – резко щелкнул бичом Евтушенко. – Все, как тут написано?

– Знаете, я не знаю, что именно там написано, я не имею привычки читать документы, которые для меня не предназначены, – невозмутимо отвечал умнейший Картье. – Но суть дела мне понятна, речь идет о растрате корпоративных денег, не так ли?

– Точно так, – еще более одобрительно кивнул господин Евтушенко.

– В таком случае я подтверждаю и готов буду свидетельствовать, что именно мой бывший шеф Константин Штукин совместно с вашим сотрудником Сидоровым Василием Каримовичем вступил в сговор, по которому компания Штукина приобрела за 200 тысяч лицензию в «DOCOMO», а затем перепродала ее в «МДС» за 2,5 миллиона долларов США и дельту в 2,3 миллиона Штукин обналичил и выплатил Сидорову, возместив также проценты по обналичиванию денег, а точнее, восемь процентов. Штукин пошел на прямые убытки в обмен на гарантии со стороны Сидорова существенно расширить позиции «Smart-soft» как поставщика мобильного контента.

– В таком случае, – Евтушенко внось овладел запиской и принялся листать ее слегка выпятив челюсть, – в таком случае речь идет о сумме гораздо большей, чем здесь указано. Слыхал, Дима?

– Да, понял, – послушно кивнул Шедин. – Я написал, о чем знал. Вот свидетель. Мы с ним не сговаривались. Я и представить себе не мог, что в этом деле есть еще и это. Честно, не знал.

Евшутенко нажал на кнопку телефонной станции:

– Беклемищева ко мне пригласите.

По тому, как дернулся Шедин, Картье понял, что этот Беклемищев важная птица. Предчувствия его не обманули.

– Сейчас здесь будет начальник СБ, – хмуро сказал Евтушенко. – Пойдете с ним, все расскажете, что только что сказали мне. Он все перепроверит. Быстро. Он умеет. До этих пор ни одна живая душа ничего знать не должна. Я надеюсь, это понятно?

– Так точно! – словно на плацу, в унисон гаркнули Картье и Шедин. Евтушенко скривился:

– Оставьте свои армейские замашки. Не люблю я этого. Не выслуживайтесь излишне. Я все и так вижу. Черт побери, ну и дела…

Спохватившись, что он только что сболтнул лишнее, Евтушенко наградил обоих рукопожатием и велел подождать в коридоре. В дверях Картье и Шедин разминулись с подвижным, сухоньким, неприметным мужичком возраста «крепко за пятьдесят». Это и был генерал-лейтенант в отставке Беклемищев. Сделав карьеру в одном из отделов КГБ, он возглавлял СБ всего огромного холдинга господина Евтушенко, и считалось, что отменно справлялся со своими обязанностями. Предотвратить сидоровские художества он своевременно не смог, что-то не срослось, и финансовая отчетность не была вовремя его департаментом проанализирована. Сейчас он был полон желания выслужиться перед хозяином и его приказ бросился выполнять с троекратным рвением.

Перво-наперво он самым подробнейшим образом допросил Картье и Шедина. Шедин говорил правду, к тому же Беклемищев испытывал к нему известную коллегиальную симпатию как к бывшему сослуживцу. Картье лгал, но ложь его столь удачно дополняла правду Шедина, что выглядела абсолютно правдоподобной, а Беклемищеву только того и надо было. Как спел однажды Высоцкий, «он выволок на свет и приволок подколотый, подшитый материал» и спустя три дня доложил господину Евтушенко о том, что все изложенное в записке является сущей правдой, а Сидорова необходимо немедленно «изолировать» из опасения, что тот может скрыться.