Афера - [28]

Фэлкон ухмыльнулся. Так, стало быть, она уже приняла. То-то, когда она вошла в ресторан, ему показалось, что у нее не совсем твердая походка.

— Не надо так улыбаться. — Дженни подалась поближе к нему. — Вы сейчас похожи на кота, полакомившегося канарейкой. От такой улыбки не по себе становится.

Он перевел взгляд на ее безупречно накрашенные ногти. Дженни не похожа на других женщин. Она замечает только его одного, не смотрит, кто еще обращает на нее внимание. Дженни пришла сюда только ради него. И она кажется такой доступной, но это, как ни странно, делает ее еще более желанной.

— Не надо нервничать. — Эндрю снова вдохнул исходящий от нее аромат духов. На сей раз он был куда острее. Надо соблюдать осторожность. Он видит в ней друга, ничего, кроме друга. Любовная связь заведет его туда, куда бы ему не хотелось.

— Ваше вино, сэр.

Фэлкон обернулся.

— Да-да, конечно. — Он посмотрел на этикетку. — «Лафит Рашель». Отлично.

Дженни чуть отодвинулась от Фэлкона и улыбнулась паре, сидящей за соседним столиком. Дождавшись, пока официант разольет вино по бокалам, Фэлкон взглянул на спутницу:

— Ну как, нравится здесь?

— Очень нравится. Надеюсь, вам тоже. — Дженни соблазнительно изогнула бровь и подняла бокал. — За вашу новую службу. — Она опустила глаза. — Мне будет вас очень не хватать. Уже не хватает.

Фэлкон поднял бокал.

— За вас, Дженни. — Он чокнулся с ней. — Вы были отличной помощницей. Ужасно жаль, что все так кончилось и вам пришлось пройти через весь этот ужас.

Дженни отмахнулась и сделала глоток.

— Не думайте об этом. Я уже большая девочка. А Рида жаль. — Она помолчала. — Что же касается меня, то справлюсь как-нибудь. Найду новую работу.

— Между прочим, это одна из причин, по которой я пригласил вас сегодня.

Дженни вопросительно посмотрела на него.

— Не согласитесь ли стать моим личным секретарем в банке, где я теперь буду работать? Это Южный Национальный. С начальством я уже все обсудил. Вы будете получать сорок пять тысяч в год плюс транспортные расходы.

— Это серьезно? — Дженни недоверчиво посмотрела на него.

— Конечно.

Глаза у нее загорелись.

— Что ж, в таком случае ответ: да. Даже и думать не о чем. Господи, какой же вы замечательный человек! — Дженни перегнулась через стол и мягко прикоснулась губами к его щеке. — Сорок пять тысяч! Даже и вообразить трудно. По-моему, это больше, чем зарабатывает отец. Сорок пять? Неужели так много?

— Без обмана. — Фэлкон с улыбкой посмотрел ей в глаза. Она такая непосредственная. И жизнь из нее бьет ключом. И красавица. «Держи себя в руках, Эндрю, — молча повторял он вновь и вновь, — держи себя в руках».

Глава 8

Сидя за своим массивным столом в Овальном кабинете, президент Соединенных Штатов Америки Буфорд Дж. Уоррен сурово смотрел на Картера Филипелли. Помолчав, он безудержно расхохотался.

— О Боже, Картер, я знал, конечно, что человек ты горячий, но, ради всего святого, неужели так уж необходимо было обзывать его сукиным сыном перед всей честной компанией? Неужели ты не мог пригласить его к себе в кабинет и уж там дать волю языку?

— Очень сожалею. Оправдать мне себя нечем. Меня просто понесло. Ничего подобного раньше со мной не случалось. Этот малый только о себе да о своих приятелях-янки и думает. Он достал меня. По-настоящему достал. Я хочу сказать, что сейчас у него миллионы и единственное, что его интересует, — это как бы превратить их в миллиарды. Жадность у него на физиономии написана. И на всех, кто не похож на него, он попросту плюет. На католиков, евреев, итальянцев, черных. Он их всех ненавидит. Если ты играешь в другой лиге, он и словом с тобой не перемолвится. Самовлюбленный фанатик наживы, вот кто это такой! Чтобы разделаться с такими, как он, мы с вами в Вашингтон и перебрались.

— Слушай, Картер, не скажешь ли толком, без метафор, что думаешь о нем? — Президент подмигнул Филипелли. — А то еще республиканцы подслушают.

Филипелли обежал глазами Овальный кабинет.

— Я знаю, что поставил вас в неловкое положение. И готов подать прошение об отставке, если вы за этим меня вызвали. — Филипелли говорил, будто стрелял из пулемета — очередями.

— Чушь! Ты мне нужен там, где ты есть. На своем месте. Мне слишком трудно далось это назначение. Да, я понимаю, почему такие люди, как Уэнделл Смит, вызывают у тебя ярость и отчаяние. Я приехал в Вашингтон, чтобы лишить их силы и влияния. Ты прав, это самовлюбленные фанатики наживы и страна ничего толком не добьется, пока мы не отодвинем их в сторону. Именно отодвинем — думаю, это правильное слово. Разделаться — слишком сильно. — Президент устремил взгляд в потолок и немного помолчал. — А может, и не слишком. Так или иначе, я вовсе не хочу, чтобы ты уходил в отставку. Но извиниться перед ним тебе придется.

Филипелли выглянул в окно, выходящее в Розовый сад Белого дома. Розы были в полном цвету, весна стояла во всей своей красе, но сейчас Филипелли не мог оценить открывающийся перед ним вид. Голова была занята другим.

— Понимаю, Картер, сделать это тебе будет непросто, но другого выхода нет. Повторяю, ты нужен мне на этой должности, и более того, мне необходимо, чтобы ты на этой должности пользовался влиянием. Ясно?